— Донни Латифия, — первым оказывается рядом Ракс. Он единственный, кто продолжает ко мне обращаться на вы и с приставкой «донни».
— Ракс! — принимаю его руки. Теплые прикосновения благотворно влияют на мою нервную систему. Осторожные поглаживания дарят ощущения защищенности и уюта. — Придется устроить вас на ночь ко всем остальным… рабам.
Спотыкаюсь на этом слове. Мои мужчины больше чем просто вещь. Не хочу их так называть. Да и вообще, сам факт наличия на этой планете рабства вызывает во мне протест.
— Не переживай об этом, — вклинивается Ланран, собственническим жестом притягивая меня за талию к своей груди. Орван просто улыбается мне, транслируя волны обожания на расстоянии.
— Пойдемте посмотрим, где все отдыхают.
Я пытаюсь стряхнуть руки Ланрана, но это не так-то просто. Он просто смещается вбок, а рука на талии остается. Ракс тоже проявляет упорство и не отпускает мою ладонь.
Между двумя мужчинами периодически вспыхивает напряжение, и я опасаюсь, что рано или поздно они схлестнутся. Только Орван держит нейтралитет и в гляделки с ними не играет. Возможно, дело в том, что я его избранная, и он заранее знает, что никуда не денусь. По отношению к эльфу с каждым часом я чувствую что-то большее. Хочется еще раз заглянуть в зелень его глаз, почувствовать идущее от него спокойствие и счастье. Рядом с ним я заряжаюсь позитивом. И потому мне так не хочется отпускать моих мужчин на ночь в этот…
Я открываю рот. Это натуральный сарай. Голые стены и кучки соломы для спанья. В груди поднимается возмущение. Почему для людей не продумали спальное место? Как так можно? Они ведь трудятся целый день для нашего блага! Хочу поговорить об этом с отцом, но решаю оставить этот вопрос на утро. Не стоит его злить на ночь глядя.
— Иди, Латифия, не переживай, — хмыкает Ланран. Наверное, заметил, как я расстроилась. — Завтра обсудим план действий, а сейчас отдыхай.
Дальнейшее происходит так быстро, что я не успеваю отреагировать. Ланран целует меня, оставляя свой вкус на губах. И подталкивает ладошкой под попу, мол, иди.
Облизываю губы и практически убегаю от мужчин. Оказавшись в комнате, выдыхаю с облегчением. В тишине и без давления тройного тестостерона я могу обдумать дальнейшие шаги. За последние дни это первый раз, когда оказываюсь наедине с собой. От старой скучной жизни ничего не осталось. И теперь каждый новый день — приключение.