Тут же среагировав и отпустив её, Марк рухнул на стул. Пытаясь прийти в себя, он заложил между колен трясущиеся руки и посмотрел на Ваську. Она стояла перед ним, безуспешно стараясь запахнуть на груди разорванный халатик. Его это так взбесило, что он почти зло приказал:
– Иди переоденься!
Марк действительно злился, но не на девчонку, а на самого себя. Это было какое-то сумасшествие. Все прежние дамы, с которыми он проводил время, часто обвиняли его в холодности и чёрствости, невозможности проявить хоть капельку любви и нежности. И с одной стороны, их можно понять, ведь в его голове вместо любовных приключений постоянно крутились какие-то формулы, идеи, способы осуществления грандиозных планов.
Марк, безусловно, пользовался своим положением. Не без основания считая себя человеком с хорошим вкусом, он, благодаря отпущенным ему природой привлекательным внешним данным, всегда имел возможность выбирать и, соответственно, не сторонился красавиц, изысканных и талантливых женщин.
Первые робкие школьные попытки очаровать одноклассниц принесли ему головокружительный успех. Девочки сдавались без боя от одного взгляда больших серых глаз, и тогда он стал более разборчив, долго искал достойную себя, пока, наконец, не влюбился в студентку филологического факультета, спортсменку, красавицу, звезду очень модной тогда игры КВН, дочь профессора, а потом... Потом были коллеги и актрисы театра, диктор и редактор телевидения, успешная бизнес-леди и адвокат. Не девчонки уже, но умные, успешные, состоявшиеся, при этом молодые и красивые женщины, умеющие презентабельно подать себя и поддержать завязавшуюся беседу. Он быстро загорался, пылал как пламя, добиваясь ответного чувства, а после: в постели, на приёме или в ресторане, слушая, как его дама умно и весело высмеивает коллегу, ведёт светскую беседу, обсуждает меню с молоденьким официантом – вспоминал, что это уже всё не раз было, и ему становилось скучно.
Марк старался скрыть накатившийся сплин, но женщины замечали эту унылость и минорное настроение. Одни устраивали ему показательные сцены, и он делал вывод, что они не такие умные, как ему казалось вначале, а другие просто уклонялись от дальнейших встреч, что очень радовало, давало возможность без преград вновь воспылать, получив в кровь порцию адреналина, и уже окончательно остыть, предвкушая следующее приключение.