Что бы не повторять неудержимый хохот, я решила всё делать сама, тем самым показывая Лёле наглядный пример. Так стало легче. Кирк говорил, что и как делать, я изображала, а при необходимости, он поправлял мои действия.
В принципе, к вечеру мы могли сделать сносный реверанс, который следовало делать перед королевскими особами, и правильно держать чашку. На мой неискушенный взгляд, в нашем мире делали всё так же, за небольшим исключением. Здесь обязательно надо было оттопыривать два нижних пальца. Это было ужасно неудобно и непривычно, но раз уж это полагалось, деваться некуда.
Ещё Кирк поведал, о чем разговаривать с высокородной особой. В особенности он заострил внимание, чего не следует говорить. Мне очень не хватало телефона, чтобы сделать заметки, ну, или на худой конец, блокнота и ручки. Я вновь с тоской вспомнила свой рюкзак, где были такие милые и необходимые вещи.
Вместе с ужином, который как и обед, принесли к Лёле в комнаты, пришел провожатый от министра. К этому моменту Кирк куда-то умчался по своим хранительским делам.
Закинув кусок сыра в рот, последовала на отчет. Сегодня второй день, а меня это уже начинает напрягать. Вот что ему рассказывать? Сегодня ничего не было! Как говорят? Назвался груздем – полезай в кузов. Вот и я теперь следую в собственный кузов под названием отчет.
Войдя, отметила, что кабинет как-то преобразился. Больше света придало мрачноватому помещению более презентабельный вид. У зажжённого камина стоял столик, накрытый к ужину. Что-то было не так!
– Проходи, – произнес Арен, поднимаясь из-за письменного стола, – давай поужинаем, пока ты будешь мне рассказывать.
Предложение поужинать вогнало меня в ступор. Ожидала чего угодно, но не этого. В моей голове с первой нашей встречи, хоть их было и не много, до этой минуты было четкое понимание типажа этого мужчины. Он властный, не терпящий возражений и очень опасный. Сейчас в таком простом предложении мне чудилась угроза гораздо больше, чем в день, когда впервые оказалась в этом кабинете.
– Я не кусаюсь, – министр неспешно приблизился к камину, ожидая, когда я отомру.
Продолжая находиться в раздрае собственных чувств, подошла к накрытому столу. Ужин был простой, но аромат еды, донёсшийся до меня, сработал как надо. Под языком образовалась слюна в предвкушении.