Не обратив особого внимания на ее глупые девчачьи претензии, раздраженно вернулся к формулам, которые, положа руку на сердце, могу сказать, мне нахер потом не понадобятся.
А ей недовольно ответил:
– Ну ты даешь… как же так?
Конечно, она сразу заметила мое раздражение. Закончила со своим испорченным макияжем и осторожно повернулась.
– Что? Что ты имеешь ввиду?
– Ну, ты пиздец! – неудовлетворенно повторил, напрочь игнорируя ее вопросы и взгляды. – Не ожидал от тебя такого предательства…
– В смысле!? Что случилось!? – в третий раз повторила она вопрос.
После этого я снизошел озвучить ответ:
– Даже я тебя еще не ебал в этих трусах. А ты их напялила на вечеринку?
Видно, как сразу расслабилась, разгладились морщинки на лбу. Она улыбнулась на мой комментарий, но я почувствовал, что она все равно напряжена.
– Ты чего такая молчаливая, о чем думаешь? Нервничаешь?
Она мне снова показалась странной, немного зажатой и улыбка ее была вымученной.
Моя аппетитная красавица, такая невероятно сексуальная в новом образе и которую давно не трахал, присела сейчас рядом, мягко отложила мои конспекты и переплела наши пальцы в замок, взглянув на меня своими добрыми, потрясающими глазами.
– Мне просто очень неудобно перед тобой, поэтому нервничаю. Прости, пожалуйста, что не пригласила тебя. Ты ведь понимаешь по какой причине? Мне с таким трудом удалось уговорить Аврору составить кампанию на дне рождения у Гришки. А если бы ты пошел – вы бы опять поссорились! Прости! Прости!
– Да, да, я понял! Сколько тебе раз уже говорил! Все нормально! – повысил голос.
Поразительное умение вездесущей Авроры – выбешивать меня даже при одном упоминании ее имени. Волшебным образом, едва только речь заходила о ней – автоматически портилось настроение, из-за которого порой страдала и Ульянка. Поначалу, даже когда не были знакомы с ней лично, но благодаря многочисленным рассказам о том, как они безобразничали, я сильно возненавидел ее, ведь она портила моего ангела. Но после одного события – смирился с их дружбой, поскольку Аврора, оказалось, искренне защищала мою Ульяну и не давала в обиду. За это с ней смирился и даже зауважал. Дралась она – ахуительно за подругу.
Разумеется, после моего эмоционального восклицания Улька в сотый раз принялась защищать свою лучшую подруга, с пылом и горящими глазами заверещала: