И вдруг моя рука оказывается на свободе. Слышу звук удара, хлюпанье, стон.
Сморгнув слезы, резко поворачиваюсь. Вижу, как над моим «другом» стоит Белый.
Боже мой! Сейчас я очень рада его появлению. Выражение его лица напоминает оскал хищника. Но мне совсем не страшно.
Мужчина с силой давит ладонью на затылок парню, вжимая того мордой в стол.
Тяжелый взгляд Федора замирает на моем запястье. Я неосознанно прижимаю то к груди, обхватив правой рукой.
Тянущая боль простреливает пальцы. Но я, закусив губу, терплю.
— Что с рукой? — это рычание приводит меня в чувства, шмыгаю носом, а Белый кивает головой на своего пленника: — Он?
Киваю. Стараюсь терпеть боль.
Вижу, как тот самый нож-бабочка мелькнул теперь уже в руке Федора. Резким и стремительным ударом Белый приколачивает ладонь моего обидчика к столику.
— Белый, сука! — ноет незнакомец. — Я шутканул! Решил с девкой твоей познакомиться поближе!
Распахнув глаза, смотрю, как из раны начинает вытекать струйка крови. Кровь везде. На белоснежной скатерти. На одежде бандита. На моем ноутбуке.
Пытаюсь подхватить компьютер со стола. Не выходит. Рука болит, трясется.
Федор наклоняется. Что-то говорит парню. Я не слышу слов.
Вокруг собирается толпа зевак. Давлю плач. Хочется закричать, спросить, где ж вы раньше были?!
Белый вынимает несколько купюр из кармана. Бросает на столик. Берет мои вещи, ноутбук, тянет меня к двери.
Я всхлипываю, оказавшись в машине.
— Нам нужно уехать, пока полицейские не появились, — шепчу я, морщась.
— Руку покажи, — требует он.
Понимаю, что не могу пошевелить пальцами. То ли от страха, то ли от боли.
Белый сам берет мою ладонь в свою большую и теплую.
Вижу, как он хмурится. Стараюсь не смотреть на собственные пальцы.
— Смещения нет, — сухо говорит Федор. А я вижу, как он злится.
На меня? За что? Я ведь даже не знаю того парня.
— Пустяки, — бормочу я.
— Пустяки, блядь! — эхом усмехается он, но его пальцы аккуратно держат мою ладонь.
Свободной рукой он перехватывает бутылку с водой. Я чувствую, как ледяное стекло соприкасается с кожей. Становится капельку легче.
Вижу, как Федор запускает двигатель и вбивает в навигатор «Травмпункт».
— Пустяки, блядь, — очень тихо, рыча, повторяет Белый, а я боюсь сказать хоть слово.
Сижу, придерживая холод у поврежденной ладони. Слезы уже не катятся. Потихоньку привыкаю к боли, что странно. Ведь я не умею ее терпеть.