Сначала ритуал не выбивался за привычные рамки. Девушка ступила в круг, и тотчас статуя Сулгрима вспыхнула светом, подтверждая божественное присутствие. Хрупкая фигура слегка просвечивала через плотную ткань балахона, волнительно распаляя любопытство и воображение зрителей. Они с нетерпением ожидали, какой из малых богов станет покровителем будущей норны, но идолы оставались безмолвными. Наоборот, слепящее сияние статуи Верховного, которое усиливалось за счет специально расставленных зеркал, собирающих свет из храмовых окон, внезапно померкло. Люди ахнули, в едином порыве запрокинув головы. На купольный стеклянный потолок, через который просматривался сияющий диск Солга, наползла гигантская тень Хоруса. Ночной хищник появился на небе в неурочный час и грозил закрыть собой дневное светило.
– Дурное предзнаменование! Это юная вира тому причиной! Чистота обряда нарушена! Это она виновата! – послышались шепотки с разных сторон.
Расслышав упреки, фигура в балахоне вскинула голову и посмотрела в сторону солов. Из-под капюшона выбилась темная прядь. Еще один недобрый знак. В день Предназначения юным вирам запрещалось носить темные одежды или аксессуары, чтобы не привлечь к себе внимание Логара – бога Хаоса и Тьмы. Волосы во избежание подобных ситуаций закрывались платком.
Девушка кого-то искала среди одаренных. Но, то ли ритуальный круг слепил, не позволяя ничего увидеть за его пределами, то ли искомый сол отсутствовал, а поиски не увенчались успехом. Возмущенный ропот вокруг усилился. Никогда еще на людской памяти Логар так открыто не заявлял о себе. Это означало только одно: грядет смена эпох, когда день поменяется с ночью, а вместо Справедливого и Всемогущего Порядка придет Коварный и Разрушающий Хаос.
– Отродье Логара! Она впустила тьму! Сжечь! Уничтожить! – раздались истеричные крики горожан, подстегнувшие жрецов к действию.
Верховный жрец, воззвав к силе Сулгрима, сотворил молнию и обрушил ее на беззащитную девушку. Разряд прошил несчастную насквозь, и она рухнула, как подкошенная. Аннис Джен вскрикнула и уткнулась лицом в плечо мужа, до крови закусив собственное запястье. Сол Лайам Кайд встретился взглядом с безутешным отцом и покачал головой, умоляя его молчать.
– Уходите! – приказал сол беззвучно.
Среди гвалта, поднявшегося среди зрителей, Кайда вряд ли кто-то услышал бы. Но храм – не то место, где следовало бунтовать или выдавать собственную причастность к проявлениям Хаоса.