Тут женщины не имеют никакой власти.
Но меня перебивают. Ко мне подходит огромный небритый мужчина и взвалившись на стойку локтем, обращается:
- Ей, что тут забыла такая цыпонька? – хмыкает он, показывая желтые зубы, усеянные дырками.
Пахнет от него так, словно он пил эль вчера, позавчера и каждый день в течение месяца и в итоге запах позавчерашнего хмеля, мало чем отличимый от вони гниения стал неотъемлемой частью его личности.
Он поднимает руку с грязными ногтями и тянется к моим волосам.
Мне не приходится даже ничего отвечать. Между нами встает Тагрос, за его спиной я ничего не вижу, но слышу вскрик того большого немытого мужчины:
- Какого…?! Я первый ее заприметил!
Осторожно пячусь на пару шагов и вижу, как Тагрос без слов хватает мужчину за руку одним молниеносным движением и слышится характерный хруст.
Мужчина вскрикивает и цепляется за свою неестественно вывернутую руку.
- Она не цыпонька, извинись, - слышу холодный голос своего телохранителя.
- И-извините, - цедит бугай через зубы, разворачивается и быстро поднимается по ступеням, чтобы закрыться в своем номере зализывать раны.
Тагрос отходит в сторону и уступает мне место у стойки. Я подхожу на негнущихся ногах и поднимаю взгляд на трактирщика.
Он кивает, поправляя фартук и услужливо спрашивает:
- Чем могу помочь, леди?
Мне надо снять ночлег, но одну ли комнату для нас с Даркасом или две? Наверное… если сниму один номер, то муж больше не станет спать на полу, мне придется лечь с ним в кровать, а если два номера, то смогу ненадолго уберечь себя.
Но что подумают люди, что подумают его подопечные, если я так демонстративно откажусь с ним спать?
- Мне нужен совместный номер, отсчитайте нужную сумму, - говорю я, протягивая мешочек, - для меня и мужа, - зачем-то поясняю.
Трактирщик выдает нам с Даркасом лучшую комнату для супругов, но я не решаюсь подняться туда одна.
- Я бы хотела подождать мужа здесь, - решаю я, - что вы можете предложить из напитков?
- Молоко с пенкой, - предлагает трактирщик и на губах его проскальзывает ухмылка, которая стирается, когда он замечает что-то сзади.
Я быстро оборачиваюсь и вижу Тагроса в двух шагах за моей спиной, но выражение его лица ничем не выдает угрозы. Чего же так испугался трактирщик?
Через полчаса все посетители расходятся, и мы с телохранителем остаемся одни за столиком у окна. Тагрос сидит с закрытыми глазами, привалившись к стене и скрестив руки на груди, а я потягиваю сок из стеклянного стакана, упершись ладошкой в щеку и зеваю.