– Может чуть позже станет понятно, когда отеки сойдут… – не желая спорить, произнесла примирительно.
– Ой, Господи, какие отеки? Ты хоть сама рожала? Или, пади, с обезболивающим? Ты, Олька, смотри — титьку чаще давай, он там у тебя наголодался, ты же дохлая вся. Пусть парень хоть так восполняет, – заумным тоном вещала женщина, как всегда, разбирающаяся во всем лучше всех.
Меня раздражали ее постоянные намеки на то, что я хилая, дохлая, больная. Столько этого наслушалась, пока ходила беременной. Она не говорила прямо, но по всему выходило, что в больнице я оказалась по своей вине. Плохая генетика, питание, развитие. И как же она переживала, что их наследник переймет хоть каплю от меня.
– Он же четырех килограммовым родился, – закипая, проговорила с недовольством.
– Это разве вес?! – вспыхнула Марина Николаева, я даже сквозь трубку ощущала ее гнев. – Вот я Витюшу до пяти доносила! Он у меня всегда покушать любил. Сейчас, бедненький, на бутербродах одних… Ну ничего, ты скоро домой вернешься, я тебе помогу меню составить, так уж и быть, – разошлась не на шутку “суперженщина”.
Поразительно! И почему она до сих пор воспринимала Витю только в качестве маленького мальчика? Он взрослый мужик, с руками да и мозги на месте были. Вполне мог не только себя едой обеспечить, но хоть раз и мне что-то из домашней еды передать. Я на холодильник замок не вешала, когда ложилась в стационар. Но ему словно было плевать. По правде говоря, кроме моей мамы, ни он, ни свекровь, обо мне не побеспокоились за это время.
– Хорошо, – в который раз убирая телефон от уха и особо не слушая, согласилась с ней. На практике знала, что пока этот словесный фонтан не иссякнет, что-либо говорить бесполезно. У нее всегда был аргумент в пику тебе. Больше молчишь или согласно киваешь, — быстрее она выдыхается.
– А как назовете? – как я и ожидала, данная тема ей уже стала неинтересна, и она нашла новую.
Свекровь все засыпала и засыпала меня вопросами, отчего я чувствовала, как неясным ком раздражения внутри рос. На крайнем вопросе не выдержала, все таки сорвалась:
– Извините, сынок проснулся, – промямлила торопливо, чувствуя, как щеки горят.
– Оля, надо в честь прадеда Василием! Я своей матери обещала…
Не желая слушать дальше этот бред, сбросила звонок. Тяжело вздохнула, нервно постучав трубкой по подбородку.