– Кстати, сам Альберт Юсупович не предупреждал, что рестораном теперь будете заниматься вы.
– Да, – девушка тут же приняла крайне опечаленное выражение лица. – Случилось несчастье. У папы инсульт. И пока он восстанавливается, всем приходится заниматься нам… С мужем.
Последнее слово она выделила особенной интонацией, и при том взглянула на меня пристально, будто ожидая, как я отреагирую.
О, мне очень многое хотелось спросить. Но выдержке я тоже училась годами. Потому лишь с пониманием кивнула в ответ.
– Надеюсь, Альберт Юсупович восстановится быстро.
– Конечно, мы прилагаем для этого все усилия, – отозвалась девушка буднично.
– А вы? – осторожно прощупывая почву, пришлось уточнить. Откашлялась, прежде, чем продолжать, – вы с мужем надолго здесь?
Глаза Даны хищно блеснули.
Как бы там ни было, но мы оба с ней понимали – лучше бы им поскорее убраться. А нам с Макаром лучше бы вообще не встречаться. Теперь мы с его женой в одной лодке. И я очень надеюсь, что она это все понимает.
– Нет, – фыркнула девушка, явно уязвив свою гордость. – На днях уже уезжаем и больше вас не побеспокоим. Я сейчас нужна папе. Хочу быть рядом с ним.
Несколько дней… – эхом пронеслось в голове и я не смогла скрыть облегченного выхода.
Несколько дней это не плохо. Несколько дней это не конец света. Несколько дней я буду молиться, чтобы не столкнуться с Макаром лоб в лоб, и чтобы он не догадался, что я воспитываю его детей.
Стоило только подумать о детях, как дверь ресторана распахнулась, заливая помещение ярким солнечным светом.
И я вообще перестала дышать.
О нет. Только не это.
Сердце в груди пропустило удар.
Я забыла. Просто забыла о том, что сегодня обещала освободиться пораньше, а няня должна была привести Митю и Маню сюда после садика.
Дана тоже обернулась, заинтересованная моим обескураженным взглядом.
И, еще до того, как она успела понять, что происходит, двойняшки бросились ко мне со звонкими криками:
– Ма-ма!
– Мамотька!
Белокурые обезьянки облепили мои ноги с обеих сторон. Няня скромно остановилась в сторонке, не став прерывать мой разговор, и ожидая от меня дальнейших указаний.
А на лице госпожи Мусатовой в этот момент читалась настоящая гамма эмоций.
Она переводила обескураженный взгляд холодных голубых глаз с меня на детей и обратно.
И лишь спустя долгую паузу хрипло спросила: