Филипп сглотнул, отложил книгу и посмотрел прямо в глаза.
Не знаю почему, но меня это только разозлило. Надо же, как сильно я его сейчас ненавидела. Не до конца еще осознала это, но, похоже, моя ненависть исчезнет не скоро.
— Прости. Я поступил глупо.
— Это мягко сказано. И что-то не смахивает на искренние извинения.
— Но мне правда жаль. — Он дернулся ко мне, но вовремя остановился, кажется, уловив, как изменился мой взгляд с предупреждающего на злой. — Мне стыдно признаваться, но я тогда был неопытен в этом… плане. А ты казалась девушкой наученной, но никак не решалась сделать первый шаг. Вот я и подумал…
— Ты принял меня за продажную девку?! — перебив, резко вскочила с дивана.
Еще немного — и у меня глаза потемнеют. Это сразу выдаст мою природу. Надо успокоиться.
Сделала глубокий вдох и выдохнула, усаживаясь обратно.
— Ты кретин. И мне плевать, что я оскорбила Его Высочество.
— Да, согласен. — Покорно кивнул, но не стушевался. Он хоть и выглядел слегка робким, за все время, что мы не виделись, успел возмужать. Так что сейчас покорность ему была не к лицу. — Я кретин.
— Рада, что мы сошлись во мнениях. На этом все? Я могу идти?
— Нет, постой. — Он все-таки придвинулся, невзирая на мое раздражение. — Мне многое любопытно. Ну, твое присутствие здесь… озадачивает. Я понимаю, что не вправе спрашивать тебя о таком. Но могу хотя бы кое о чем попросить?
— Ты не в том положении, чтобы просить меня о чем-то, — сказала грубо, приняв чрезвычайно чопорный вид. А я ошибалась на его счет: Филипп оказался крепким орешком. Его мой вид даже не покоробил.
— Знаю. Тогда давай услуга за услугу? Не говори Каю, как мы познакомились, и вообще обо всем, что было в таверне.
— А взамен?
— Проси о чем угодно, — он добродушно улыбнулся.
А я улыбнулась в ответ. Но довольно и почти что коварно. Потому что я жуть как обожала фразу «проси о чем угодно». Он даже не знает, на что подписался.
— Я подумаю. Как надумаю — скажу.
— Договорились.
Я не успела снова спросить разрешения уйти: Кай зашевелился, заставив нас обоих напрячься.
Филипп подскочил к нему, нагнулся, а тот…
… со всей дури заехал ему рукой по лицу.
Великая Мать!
— Дурень, зачем лезешь под руку? — простонал Кай, усаживаясь в постели.
Потирая щеку и кривясь, Филипп поправил ему подушку и отошел на безопасное расстояние. Я чуть не прыснула со смеху.