— Вожатский вальс, его для Артека написали, — объяснила Катя.
Артём всю дорогу посматривал в мою сторону. Он тоже расчехлил гитару и уже двое играли. А пели все остальные. Если не знали слов, включались в припев. Мы спели и про печёную картошку — пионеров идеал, и про охотников за удачей, и про новый поворот. Вот слова последней знали все, похоже, не только в нашем районе, её голосили компании, собирающиеся вечером в беседках.
Как только прозвучали последние аккорды песни «Между нами, дикарями, говоря», автобус остановился. Мы приехали.
— Что сидим? Кого ждём? — спросила Елена Семёновна весело и скомандовала: — Все на выход!
Мы засуетились, доставая рюкзаки или сумки. У меня имелось и то, и другое. Сама не поняла, почему вещей получилось много, вроде, и взяла самое необходимое.
Сумку у меня отобрал Артём, несмотря на мои заявления, что она лёгкая и что сама донесу. Катя, видя такое дело, всучила свой рюкзак Ренату, со словами:
— Побудь джентльменом.
Остальные парни последовали примеру Артёма и Рената, и в строю, в который нас выстроили сопровождающие, девушки стояли налегке. Пока около «Икарусов» царила суматоха — вожатые и воспитатели строили отряды, я успела немного осмотреться.
Если, повернув к лагерю, мы ехали по просёлочной дороге, то здесь находилась большая заасфальтированная площадка, даже остановка имелась. «Сюда же автобусы в родительские дни ходят», — вспомнила я. Бабушка их расписание нашла в газете накануне моего отъезда, вырезала и засунула под металлическую завитушку на стекле серванта. Мама уже уехала, и некому было возмущаться, что вырезка закрывает сервиз Мадонна, мешая любоваться его перламутровой красотой.
Мельком посмотрев на небольшой дом и сарай, стоящие за площадкой, ближе к реке, я повернулась к воротам лагеря. Нас встречали. Около створки ворот с надписью «Звёздочка», составленной из металлических букв, стояли мужчина и женщина. Пионерские галстуки и красные пилотки на них подсказывали, что это директор лагеря и старшая вожатая. Добродушная улыбка на лице директора как-то не очень вязалась с папиными словами о нём: «конкретный», «строгий». Как и киношная внешность: высокий, красивый. Возраст на таком расстоянии определить оказалось трудно, наверное, как моим родителям — около сорока лет. Будь он помладше, точно все девчонки бы повлюблялись. Мне не верилось, что такой улыбчивый директор сможет установить железную дисциплину.