Первым делом я открыл новостную ленту одного из моих любимых
научных порталов.
Пробежался глазами по заголовкам: «Новый алгоритм для
распознавания эмоций по тексту показал точность 92%», «Ученые
приблизились к созданию стабильного кубита для квантовых
вычислений», «Искусственный интеллект научился писать симфонии в
стиле Моцарта». Последнее заставило хмыкнуть. Интересно, если бы
Моцарту показали эти «симфонии», он бы обрадовался или вызвал ИИ на
дуэль? Хотя, с другой стороны, если машина способна на такое, то
что мешает ей, скажем, проанализировать все существующие
музыкальные произведения и выдать идеальный рецепт хита, который
гарантированно займет первые строчки всех чартов? Жутковатая
перспектива для живых музыкантов.
Мое внимание привлекла статья с интригующим названием: «Призраки
в машине: могут ли сложные нейросети обрести подобие
сознания?».
Автор, какой-то бородатый профессор из Стэнфорда, довольно
убедительно рассуждал о том, что по мере усложнения архитектур ИИ и
увеличения объемов обучающих данных, мы можем столкнуться с
эмерджентными свойствами, которые не были заложены в систему
изначально. То есть, грубо говоря, наша нейросеть, обученная
распознавать котиков на фотографиях, в один прекрасный день может
задуматься о смысле бытия или, чего доброго, потребовать себе
гражданских прав и зарплату. Я читал, и в голове роились мысли. А
ведь действительно, где та грань, за которой простая обработка
информации превращается во что-то большее? Мы создаем все более
сложные алгоритмы, способные учиться, адаптироваться, принимать
решения, но понимаем ли мы до конца, что происходит внутри этих
«черных ящиков»?
Затем я переключился на свою старую страсть — стратегические
игры.
Не те, где нужно просто кликать мышкой и строить юнитов пачками,
а такие, где требуется по-настоящему думать, анализировать огромные
массивы информации, просчитывать ходы наперед, учитывать десятки
взаимосвязанных факторов. Сегодня это была какая-то навороченная
космическая стратегия, где я управлял целой звездной империей,
пытаясь привести ее к процветанию, отбиваясь от коварных соседей и
борясь с внутренними кризисами. Часа два я самозабвенно двигал
флоты, развивал планеты, вел дипломатические переговоры и строил
хитроумные экономические модели. И в какой-то момент я поймал себя
на мысли, что вот оно — то, чего мне так не хватает в реальной
жизни. Масштаб. Сложность. Возможность видеть результат своих
решений, даже если этот результат — всего лишь виртуальная победа
над компьютерным противником.