Ворвавшись буквально домой, я с бешенным взглядом взлетела на второй этаж, едва не сбив отчима.
Тот улыбнулся, спросил, как у меня дела и, услышав в ответ, что все супер, не стал задерживать.
Наверное, вид у меня был слишком занятым, чтобы лезть с расспросами.
– И чего такой нарядный? – залетела я в комнату Гадюкина, сделав вид, что потеряла кое-что.
– Не твое дело, мышка!
– На свидание, что ли собрался? – хмыкнула я, видя, как Мишка прихорашивался.
От запаха одеколона можно было заработать асфиксию на месте. И, прикрыв рот ладошкой, я принялась ползать на четвереньках, заглядывая под кровать.
– Вали отсюда, Васька, путаешься под ногами.
– Жди, – рыкнула. – Деньги-то есть на красивую жизнь?
– А ты как думаешь! Отец карманных пока не лишил.
– Ну, это пока! – хитро улыбнулась я, пользуясь тем, что Мишка не видит моего лица.
Он что-то напевал себе под нос, поправляя воротничок рубашки, даже не подумав о том, что сегодняшний вечер вряд ли будет для него томным. Нет, поначалу, конечно, а вот завтра… Ух, я уже представляла скандал в универе!
Мобильник в кармане запиликал, я резко запустила туда руку, ощущая колотящееся сердце. Что?
Как так? Она издевалась!
Ксюха! Ну, хитрая лиса!
«Извини, не смогу. Я подвернула ногу, выходя из машины и теперь в больнице».
Какого лешего! Нет, пожалуйста, только не сейчас.
Едва не взвыв, я бросилась в свою спальню.
У меня оставалось полчаса, и я готова была лезть на стену.
Ничего в голову не приходило. Кроме одного, конечно. Но это было рискованно! Во-первых, как провернуть все теперь. Во-вторых, кажется, мы встрянем с Гадюкиным оба! Но и отказываться я очень не хотела, особенно когда смотрела в зеркало и видела, что козел этот сотворил с моей шевелюрой.
Ладно! Кто не рискует…
Набрала Ксюхе, попросив ее написать Мишке и дать ценные указания. Она справилась на отлично. Потому как уже через десять минут он сидел в машине с завязанными глазами, а я всего в несколько сантиметрах от него и молчала, как та самая мышь.
Чем ближе мы подъезжали к месту, тем сильнее потели мои ладошки. От волнения зубы начинали стучать, и я так боялась выдать себя хоть чем-то. Это будет провал! Но слово месть так сладко звучало, что свернуть уже было нельзя.
– Странные игры, – произнес Миша, поднимаясь по ступеням. – Не думал, что она такая затейница.