Но Марк заезжает не восемь, а в пять, когда я сижу в дизайнерской и изучаю эскизы под светом ярких ламп. Постоянно придираюсь к своим работам, мне всегда кажется, что я могу лучше.
Поднимаю голову и вижу его статную фигуру, он стоит в дверях при полном параде, будто на свадьбу собрался. Красивый галстук и этот хищной взгляд, который заставляет меня опустить голову, потому что я снова раскраснеюсь. Почему меня так волнует его появление? Никак не могу ответить на этот вопрос. Может он слишком настойчив, а может все потому что очень красив… Нет-нет, признаться себе в этом сложно, но отрицать очевидное тоже нелегко.
На моем столе разбросаны нити и кусочки ткани. А еще рисунки. Много, много рисунков. Я очень рада, что у меня появилась эта работа, тем более я могу совмещать ее с учебой, еще остается время, чтобы заглянуть к маме в больницу.
- Собирайся, мы едем ужинать. Я голоден.
- Вы не исправимы Марк Рустамович! У меня еще много работы…
- Тут я решаю много у тебя работы или нет, - он подходит к окну и отодвигает занавеску. – Скажу водителю, чтобы он принес твое платье.
А когда водитель принес черное, обтягивающие платье на тоненьких бретельках и к нему туфли на шпильке, во мне все закричало «нет».
Не хочу ресторан, не хочу платье, не хочу даже разговаривать с ним.
Но без пяти пять, когда я все же переодеваюсь, он берет меня за руку и ведет к своей дорогой машине. Я дрожу в кожаном салоне его авто то ли от холода, то ли от страха. Он снимает свой пиджак и накидывает мне на плечи. Я снова ощущаю терпкий аромат его духов и приятное тепло обжигает мое тело.
Он громко говорит водителю, чтобы тот включил обогрев, а я понимаю, что моя жизнь изменилась в один момент. Она изменилась сразу после того, как Марк Рустамович перешагнул порог нашего колледжа и остановился возле моей парты. Возможно, в тот момент моей сердце забилось сильнее.
Это был ресторан в самом сердце нашего города. Я никогда не была в нем, если честно я еще никогда не бывала в ресторанах. В столовой, кафе – это еще допустимо. А ресторан… Тратить кучу денег, если ужин можно приготовить дома. По крайней мере, так говорил мой отец, когда еще был в трезвом уме и светлой памяти.
Играет живая музыка, красиво плачет скрипка. Больше всего, что меня удивляет, что в этом шикарном помещении, мы одни. Марк говорит, что арендует ресторан только для нас двоих. Затем зовет официанта, заказывает омаров.