Я всё ещё с ужасом ожидаю, что вот-вот появится Эйдан и разрушит все окончательно. Что не оставит мне и путей отхода. Что вернёт меня домой, запрёт! И, что самое ужасное, заставит его простить. Вновь станет милым, внимательным, заботливым. Будто и не было измены... И вдруг мое девичьей сердце найдет предателю оправдание под влиянием Истинности? Нет! Я не хочу так!
Два дня, что Эйдан находился дома, были для меня пыткой. Живым напоминанием о той любви, которую он растоптал. Живым напоминанием его предательства. Я эти дни изображала любящую жену, будто ничего не произошло страшного. Я ложилась с ним в постель, и с болью в сердце разрешала ему меня касаться. Он прижимал меня к себе так крепко, обнимал, и засыпал, обнимая меня. А я плакала... Я давилась слезами, ощущая невероятную пустоту внутри. Невероятную горечь.
Ведь все эти два дня я жила так, словно не было измены. Лишь бы мой любимый не догадался, что прежней Лилианы больше нет. Я с трудом дождалась его отъезда на пару дней. И вот сегодня Эйдан должен вернуться в дом. В дом, где больше нет его верной и любящей жены. Жены, которую он предал, которой изменял!
Метка Истинности воспламеняется внезапно, доставляя боль.
Эйдан в бешенстве.
Я чувствую, что он узнал, что сразу после его отъезда, его кроткая Лили ослушалась его. Уехала, сбежала!
А, значит, у меня совсем не остаётся времени. Эйдан меня непременно найдет в два счета.
Страх подстёгивает бежать скорее к особняку О'Шерра.
Я делаю глубокий вдох и выдыхаю. Плотнее укутавшись в меховую накидку, почти бегу к воротам. Спасает то, что огненные драконы не часто суют нос на север. У каждого из генералов, подчинённых О'Шерру, своя территория. А, значит, на север Эйдан прибудет только с разрешения самого О'Шерра. Но, сомневаюсь, что моему мужу требуется спрашивать даже военачальника.
Вчера сюда приходила устраиваться Иссиль - в резиденцию О'Шерра. Вернее, находится она на территории имперского дворца.
Иссиль приняли, дав ей один стажировочный день. И этот день - сегодня. И вместо нее - иду я.
Да, сложно, но мы решили перестраховаться. Ведь не факт, что меня пропустили бы за ворота.
Я ощущаю нарастающую панику, формулирую в голове то, что я буду говорить Черному дракону. Тому, кто не знает ни сострадания, ни милосердия, ни жалости. Тому, кому вообще безразличны судьбы других.