'Ой ли?' — Ехидно хмыкнул внутренний голос. А что я могу
сделать? Помолиться? Ха-ха, почти смешно. А может действительно
помолиться? Чем чёрт не шутит? Может действительно есть лучший мир.
'Ага, и сорок тысяч гурий' — Продолжил стебаться внутренний голос.
'А вот и помолюсь!' — Подумал я, да что там 'подумал' я даже в
памяти рыться начал в поисках той самой молитвы, но память, цепко
хранящая номера всех счетов и целую гору правил учёта, наотрез
отказывалась выдать ответ на запрос 'молитва'. Ну и ладно, не
очень-то и хотелось.
'И что? Так и сдашься? Всего после одной попытки?' — Не унимался
внутренний голос, причём у меня появилось странное чувство, что не
такой уж он и внутренний. Но ощущения ощущениями, а сдаваться всё
равно не стоит. 'Господи! Если слышишь, меня не дай умереть, я жить
хочу господи, понимаю, конечно, эгоистично — дети в Нигерии тоже
хотят, но у меня-то в отличие от них есть возможность жить, вернее
будет, если не сдохну в этом ларьке. Так что будь добр, помоги, в
церковь ходить не обещаю, но уж как-нибудь отработаю, добрые дела
ведь важнее всяческих ритуалов. А я, между прочим, плохих дел и не
делал, хороших, правда, тоже, но ведь это поправимо, если ты,
конечно, не дашь мне тут загнуться...' — Начал я свою
импровизированную молитву, закончить её мне помешал кристально
чистый свет, разорвавший завесу тумана, уши помимо жуткой какофонии
неожиданно уловили человеческие голоса. 'Неужели выкарабкался?' —
Подумал я, прервав молитву, и в тот же миг всё вокруг заволокло
тьмой, а спустя секунду сознание отключилось.
Серая муть, застилающая глаза, и поток незнакомых слов,
просачивающийся в уши сквозь комариный звон. Но вот что странно
боли нет, а ведь я при падении об пол здорово должен был
приложиться. Ну да ладно, главное я всё ещё жив, нужно будет у
медиков выяснить, что за хрень со мной приключилась. Хотя если
хорошо подумать, то больше всего это на отравление веществами,
похоже, да-да теми самыми, что некоторые идиоты в вены себе колют
или в слизистую втирают. Тем временем серая хмарь перед глазами
медленно расступилась. Но, ни белых халатов, ни озабоченных лиц
медиков я, что-то не заметил. Да и вместо белых больничных стен
перед глазами маячит серый камень потолка. Хреново обтёсанного
потолка, который о гипсокартоне даже не слышал, не говоря уж о
других способах выравнивания. Впрочем, лица тут всё же
присутствовали, правда, в одном экземпляре.