Телефон вибрирует, не переставая.
С волнением открываю первое.
«У вас 2 пропущенных вызова абонент Алсу».
Сестра быстро поняла, что телефон не со мной.
« У вас 1 пропущенный абонент Марат».
В груди отдается глухой болью.
«У вас 152 пропущенных вызова абонент мама».
Значит, Алсу ей ничего не сказала.
Пролистываю ниже. Сообщения из прошлого. День моего выпускного.
«Диана, ты где?»
«Я что-то не поняла, что это за протесты?»
«Диана! Немедленно возьми трубку!»
Закусываю губу.
Мама даже представить не смогла, что со мной что-то случилось.
«Марат и Алсу ищут тебя! Возьми трубку!»
«Не доводи меня до инфаркта!»
Молчание. Долгое и томительное. Несколько дней мама не писала, лишь звонила несколько раз в день.
Последняя смска. Вчерашняя, после моего звонка.
«Ты мне больше не дочь. Чтобы ноги твоей не было в моем доме! За вещами можешь не приезжать, я их выбросила».
8. Глава 7
Дождливое серое утро.
Я плохо спала, если это вообще можно назвать сном.
Шесть утра, а я уже на ногах. Сегодня я собираюсь вернуться домой.
Все попытки позвонить маме закончились ничем – она внесла мой номер в черный список.
Умываюсь, разглядывая свое бледное лицо в зеркале.
Как все изменилось за несколько дней. Из счастливого человека с огромными планами я превратилась в жалкую тень без будущего и семьи.
Расправляю складочки на ночнушке и осторожно открываю дверь.
В доме тихо. Слишком тихо.
- Готова? – раздается совсем рядом.
Вздрагиваю от неожиданности.
Игорь Михайлович стоит, прислонившись к дверному косяку напротив. Интересно, как давно он тут?
- Да, - шепчу едва слышно.
- Отлично, - на лице Игоря Михайловича не дрогнул ни один мускул. Полная равнодушия маска. – Идем завтракать и в путь.
Согласно киваю и прихрамывая плетусь следом за ним.
Завтрак проходит быстро. Кусок просто не лезет в горло. В итоге я делаю несколько глотков ароматного чая и пытаюсь рассмотреть своего странного врача из-под полуопущенных ресниц.
Еще совсем не старый мужчина. Не могу точно сказать, сколько ему, наверное, не мало, раз у него взрослые сыновья. Серебристая седина на удивление идет ему, не добавляя лишних лет.
Удивительно живой, волнующий взгляд. Крепкое подтянутое тело.
Ему и больше сорока никто бы не дал, хотя подозреваю, что ему значительно больше.
- Поехали, - Игорь Михайлович ставит кружку на столешницу и поднимается.