В голове опять всплывает Ника. Момент, когда я остановился у её подъезда и попросил выйти.
- Стас, - Ника смотрела на меня, она снова начала плакать, а может, и не переставала. - Прости меня. Я...
- Ты не любишь меня, никогда не любила, я помню.
- Нет, - она пытается взять мою руку, но я не позволяю, и попытки она больше не делает. - Я не хотела делать тебе больно, - говорит тихо. - Я даже мечтала, что смогу полюбить... Полюбить в ответ. Но не смогла... Прости... - я усмехаюсь в ответ.
Даже теперь, просто вспомнив эти слова, мои губы искривляет горькая усмешка.
- Все понятно, не нужно ничего говорить. Я люблю тебя, а ты меня нет. Прощай, Ника.
Она поднимает на меня глаза. Глаза, в которых ещё сегодня утром я готов был утонуть.
- Мне очень жаль терять такого друга, - она стирает ладошкой слёзы. - Я могу... Могу что-нибудь сделать для тебя?
- Я бы хотел, чтобы ты исчезла. Исчезла из моей головы и сердца. Сделай это...
- Прости, - ещё раз говорит она и выходит из машины.
Прости... Прости... что мне с её «прости»? Мне не легче, нисколько. От бессилия дубашу ладонью по рулю.
Добираюсь до дома. Все ещё спят. И я незамеченным захожу в свою комнату. Сбросив одежду, долго стою под горячими струями воды. Глупая надежда, что от этого станет легче, не оправдывается. Легче не становится. Выхожу из душа и падаю в кровать.
Меня нет. Ни для кого меня нет. Я слышал, как в комнату заходила мама, чтобы позвать на завтрак. Но я не смог встать. Не хотел, чтобы меня видели таким. Таким разбитым и никчемным.
Проснулся я от настойчивого звонка. Найдя телефон, увидел, что звонит Илья.
- Да, - принял я вызов.
- Привет. Ты как? - спрашивает друг.
- Жить буду.
- Я хочу побыть здесь до пятницы. Сможешь меня забрать потом? - немного ему завидую, он наконец-то добрался до своей Кнопочки.
- Конечно, - ответил и отключил звонок, а подумав, и телефон.
Снова забрался с головой под подушку. Снова спрятался от всего мира, не желая показывать ему свою боль и слабость.
Почти неделю я не выходил из своей комнаты. Не хотел никого видеть. Исключением была пятница, когда я ездил за другом. А потом снова спрятался. Мама переживала, брат заходил, но я выгонял всех. Мне они не могли помочь. Когда боль притупилась, я стал общаться с семьёй. Стал пускать и Илью. Он и убедил, что бросить все сейчас – это глупо, а бросить это все из-за такой, как Ника – тем более.