Для Кати будет выглядеть правдоподобно, что я воспользуюсь её отсутствием, думая, что она на маникюре. И Виолетта тоже не случайная знакомая… Всё получится.
А то, что на душе так дерёт без остановки… Переживу. Хоть что-то же должен.
3. Глава 3
Смотрю, как уходит Катя и как никогда остро понимаю, что это всё. Конец. Даже услышав диагноз, я такого не чувствовал.
Накрывает чуть ли не паникой, пугающей и раздирающей. Несу какой-то бред по типу того, кто к кому пришёл, толком не соображаю, силюсь остановить Катю. Забываю сразу обо всём. И о неоперабельной опухоли своей, и о Виолетте голой, на которой не смог и вряд ли смогу кончить: трахал бездушно, механически, больше выплёскивая ярость по поводу внезапного диагноза и перспектив распрощаться со всем, что дорого.
Умом понимаю, что до конца теперь надо довести разрыв с Катей. Уже ведь начал. Уже нанёс удар, после которого она сама на себя похожа быть перестала, скорее в тень превратилась. Смысл теперь, блять, объяснять что-то, ещё серьёзнее уничтожать?
Но звук закрываемой двери всё-таки толкает меня вперёд. В башке воспоминания, как Катя рассказывала мне о трагедии своей семьи. Она ведь и говорить без слёз не могла. Плакала у меня на плече долго. Призналась, что никому другому об этом не рассказывала, потому что слишком больно было, и отца всё равно ведь любит. Но простить по-настоящему не может, и это её гложет.
А я окунул Катю в ту самую ситуацию сейчас, в тот триггер с детства. Думал, так максимально без шансов отыграть назад будет. Идиот. Что если я уничтожил не только нас, но и её?
Не это чувство испытывают, когда поступают правильно. Не должно всё внутри вот так на ошмётки кровавые рваться. Как будто непрерывная прямая на холтеровском мониторе пищит приговором безжалостным. В висках стучит.
Я, блять, даже не знаю, чего добиваюсь, идя за ней следом. Первым порывом было остановить, теперь даже страшно. Понятно же, что Катя сейчас меня ненавидит просто, в штыки воспримет. А там улица с движением…
Пиздец. Может, иррационально думать, что трагедия с её мамой может повториться, но чуть ли не на цыпочках иду. Осторожно следую за Катей, больше чтобы убедиться, что в порядке будет, безопасно сядет в такси.
Слышу, как всхлипывает, ладонь к губам подносит, видимо, пытаясь сдержаться. У меня аж сердце разрывается. Как же тянет вернуть долбанный день назад… Я бы снова обошёл всех врачей, нашёл бы того, кто готов рисковать и оперировать всё равно, сдал бы кучу анализов заново. Забавно, что я ещё вчера считал, что по сравнению с моим диагнозом нет нерешаемых проблем — а теперь чётко сознаю, что даже он херня полная по сравнению с тем, что происходит сейчас.