Уже поздно вечером они, стоя в обнимку на улице возле дома, грели друг друга своим теплом. Разговаривать не хотелось. Эти уютные минуты счастья были настолько хрупкий, что одно неосторожное движение или слово могло их разрушить.
Глеб тихонько целовал Киру в макушку, а она слушала стук его сердца. Где-то еще хлопали дверцы подъездов и галдела молодежь, а желтая россыпь окон освещала маленький двор. Ветер шептался в макушках деревьев и было удивительно хорошо, так хорошо, что каждая мелочь запала в сердце, как нарисованная детская картинка, где нет ничего лишнего, где все на своих местах. Вот Глеб, любящий всем сердцем свою Киру. Вот ночь, окутывающая их своим покрывалом, вот звездное небо над ними, которое обещает быть безоблачным…
Телефонный звонок разрушил идиллию мгновенно, зловещим эхом разнесся по пустынной улочке. Глеб дернулся, достал смартфон из кармана, встревоженно взглянул на экран: "Мама". Несколько секунд он еще решал, ответить ли. Впервые не хотел поднимать трубку матери, слишком жива была еще обида на родителей – не только на отца, но и на мать, что была с ним солидарна. Напряжение Глеба передалось Кире, но она встрепенулась и легонько дотронулась до мужской руки.
– Глеб, ответь, это же мама…
Он послушно кивнул и потянул зеленый значок на экране.
– Да, мам, я слушаю.
Глухие рыдания Кира услышала фоном, но слов не разобрала. Зато увидела вмиг почерневшее лицо Глеба, словно он за эти несколько секунд вдруг постарел на десяток лет.
– Сейчас вызову такси и через час приеду, держись мам.
Он отключил телефон и невидящим взглядом посмотрел на Киру.
– Что случилось, Глеб?
Губы его задрожали и плечи как-то вмиг опустились и затряслись.
– Позвонили ей только что, сказали, отец погиб…
16. 16
Кира дала волю слезам только в квартире.
С Глебом ехать обратно она вызвалась сама, да и мать решение дочери поддержала.
Всю дорогу она держала любимого за руку, впитывая и пропуская через себя его боль. Для нее такое было впервые – ощущать чужую боль, принимать чувства другого человека, как свои. Но как же теперь это казалось естественным и нормальным, делить с любимым его утрату и горе.
Глеб всю дорогу молчал. Глаза его были сухи и вообще казалось, что он дышит через раз. Кира не лезла в душу с лишними разговорами. Как бы ни сложились отношения ее и будущего свекра, но для Глеба он был любимым человеком.