— Ты мать-кукушка, — возмутилась Лия — И к тому же, как ты представляешь себе вечера? Ты приходишь домой поздно. Смертельно уставшая. Берешь малыша на руки и... бодро два часа сидишь с ним на полу, строя Лего, или как?
— Ты сама сказала, — ответила Ута, чувствуя себя оскорбленной — ПОКА малыш заинтересован, нужно делать именно так! Через каких-то пару лет он сам захлопнет передо мной дверь детской...
— Хотела бы я, чтобы мои гиперактивные отпрыски были уже сейчас такими! — закончила разговор Лия.
Они договорились пообедать вместе в полдень вторника...
В воскресенье Ута проспала.
В полдень она встала перед зеркалом и тихонько простонала:
— Я не могу позволить ЕМУ, отцу моего будущего ребенка видеть меня такой! Значит, нельзя просыпаться вместе, нельзя завтракать вместе...
Две чашки кофе, и ее настроение вернулось. Она планировала посетить тренажерный зал, затем сауну.
Вечером Ута рано легла спать. Положила под спину три подушки, а рядом бутылку красного вина, выпила... Прочитала книгу о Шопенгауэре. Гении, который не верил в Бога, ненавидел людей и любил слова. Который заглушал свое одиночество работой. Прямо как она!
Ута отложила книгу в сторону и подумала о Хансе.
Большинство воскресных вечеров они проводили в постели. Массируя друг друга, занимаясь любовью…
Она почувствовала легкое потягивание глубоко внутри между бедер. Выключила свет. И понадеялась, что бывший придет к ней во сне... С привкусом красного вина на языке она заснула.
***
Ута проснулась в понедельник с похмельем. Решила не пить в течении последующих двух недель…
Ей нужно подумать и о будущем осеменителе! Ничего не подозревающем доноре спермы. О том, кто еще не знал, что через девять месяцев станет отцом поневоле!
Чистя после завтрака зубы, она молилась:
— Дорогой Бог. Пожалуйста, сделай так, чтобы отец моего ребенка не пил, не курил, не нюхал, не кололся и не трахался со всеми подряд. Аминь
Ута положила зубную щетку и получила ответ свыше в виде внутреннего голоса:
— Все будет хорошо!
И у Уты, в конце концов, подошла очередь к доброму Господу…
Она промыла зубы и прошептала: — Спасибо тебе, дорогой Бог!
Бедный Шопенгауэр. Зря он упустил Бога из виду…
Ута посмотрела на свои десны в увеличительное зеркало.
Несколько шеек зубов были обнажены — из-за возраста! Их цвет был тускло-розовый, хотя, их текстура выглядела вполне удовлетворительной