— Нет, дочь. Мне так будет легче. Я хочу, чтобы твоя жизнь здесь двигалась в прежнем ритме. Учись, гуляй с друзьями. Восемнадцать — это прекрасный возраст, чтобы дружить, влюбляться, ошибаться. Не должна моя болезнь этому мешать. Я себе никогда этого не прощу. Мы будем на связи. Буду тебе звонить, и папа обязательно тоже. И ты сможешь звонить нам. Будешь всё-всё мне рассказывать. Я уезжаю спокойная. Вон у тебя какая защита здесь, — она даже смеётся, а я не могу.
У мамы был шок, теперь он добрался до меня. Я жмусь к её ногам как маленький котёнок, которого вот-вот бросят, и никак не могу поверить в услышанное. В голове плодится множество страшных мыслей, которые начинаются с: «А вдруг…».
— Когда вы уезжаете? — собрав силы в кулак, поднимаю зарёванный взгляд на маму.
— Через пару дней. Сегодня папа привезёт документы, а завтра мы поможем тебе перебраться сюда.
— Я не знаю, что говорить, мам…
— Улыбнись. И верь в меня, ладно? Я буду это чувствовать.
— Я верю. Честно. Верю!
Только руки всё равно трясутся и внутри всё горит так, что мне больно. Я думала, что измена папы могла бы стать для меня чем-то ужасным, ведь это стало бы концом нашей семьи, а тут такое…
— Клим, возьми Сашеньку к себе в комнату, — просит тётя Таня. — Вам туда сейчас принесут чай и тёплый пирог. А мы поговорим ещё, пока за ними отец не приехал.
— Иди, — отпускает меня мама.
Клим помогает подняться и, придерживая за талию, уводит наверх, в свою комнату. Ложусь на его кровать, поджимаю под себя ноги. Он устраивается сзади, разворачивает меня, кладёт мою голову к себе на плечо и обнимает, уткнувшись губами в макушку.
— Уверен, что твоя мама сможет с этим справиться, — тихо говорит друг.
— А если нет? — поднимаю на него взгляд.
— Сможет, — нажимает подушечкой пальца на кончик моего носа.
Нам приносят травяной чай и ягодный пирог. Зорин садится на кровати, скрестив ноги в щиколотках, ложкой отламывает кусочек мягкого десерта и подносит к моим губам, пачкая их липкой начинкой.
Глядя в его голубые глаза, совсем неэстетично шмыгаю носом и съедаю пирог.
— Вот и умница. Давай ещё, — снова кормит. — Теперь чай, — обняв ладонями кружку, перекладывает её в мои. — И у нас с тобой гонка не доиграна. Ты лидировала, — подмигивает Зорин. — Сделаешь меня?
— Клим, я…
— Сделаешь? — настаивает он.