Мои ноги снова окутывает тепло. Хочется завернуться в одеяло с головой. У меня будто внутри замораживающий холод. Просто арктический.
– Еще пара манипуляций и сможешь поспать, – снова ласкового говорит врач.
Мне почему-то кажется, что это сухощавый старичок, добрый доктор, как из сказок.
– Потерпи, милая, сейчас давление смерим, пульс, рефлексы посмотрим, – теперь его пальцы касаются моего лица, разлепляют веки.
Потом ощупывает мою шею. Просит открыть рот и сказать «А».
– Признаков простуды пока нет, – делает заключение, – но и температуру смерим. Потому что у тебя, милая, озноб. А вот нервный или вирусный – надо выяснить.
За все это время Стальнов не произносит ни слова, но я всем своим существом ощущаю его присутствие в комнате. Хочу оглядеться, но глаза просто не открываются.
– Так, Вадим Данилович, – врач снимает с меня манжету тонометра, – я сейчас выдам лекарства. Снимем головную боль. Пусть еще поспит. Во сне организм быстрее восстанавливается. Ну а дальше по обстоятельствам. Прикажите подать воды, – а потом обращается уже ко мне: – Милая, таблетку сможешь проглотить? Голова перестанет болеть.
– Смогу, – выговариваю едва слышно.
Во рту пересохло и страшно захотелось пить.
Врач помогает мне приподняться, и буквально сразу прикладывает к моим губам стакан воды. Жадно пью. Потом выпиваю таблетку и меня снова укладывают на подушки.
– Молодец, – снова рука врача в ласке проходится по моим волосам.
От такой заботы опять текут слезы. Чувствую, как скатываются по вискам. Врач убирает их салфеткой.
– Спи, милая. Спи.
И я действительно уплываю в сон. Уже где-то на периферии сознания улавливаю слова врача, произнесенные очень тихо:
– Ну, для физического здоровья я вам подробно все распишу. А от сердечных ран таблеток, увы, нет.
– Спасибо, Семен Петрович, – заговаривает Стальнов. – Идемте, в кабинете будет удобнее...
Больше я не могу разобрать слов, по шагам понимаю, что они уходят.
Поворачиваюсь на бок, плотнее закутываясь в одеяло. Хотя оно и ощущается как-то странно. Всхлипываю, и снова слезы текут бесконечным ручьем. Судорожно вздыхаю.
Головная боль начинает отпускать. Уже не кажется, что моя голова вот-вот расколется. А вот в душе... Там все болит и кровоточит. Прав доктор – от сердечных ран лекарств нет.
Но в новый виток рыданий я упасть не успеваю, уплываю в сон, из которого силюсь вырваться. Потому что мне там холодно. Одиноко и страшно. Но в какой-то момент становится тепло и спокойно. Я расслабляюсь и окончательно проваливаюсь в бархатную манящую темноту.