Тоже подхожу к столикам и беру воду. Мажорик замечает меня.
– Вадим Данилович, – улыбается натянуто, – добрый день.
Протягивает руку для пожатия.
– Добрый, – киваю, игнорируя его руку.
Быстро опускает ее, делает вид, что все в порядке.
У меня нет желания с ним разговаривать. У меня дела с его отцом, который тоже где-то тут. Еще бы он отказался посетить мероприятие, организованное его женой.
Смотрю только на девушку. Благо мои глаза скрыты стеклами очков.
Красивая. Даже слишком. А глаза у нее темно-голубые. Сейчас от испуга широко распахнутые. Яркие пухлые губы чуть приоткрыты. И едва заметные веснушки. Всего несколько штук на точеном носике. Усмехаюсь, вновь отпиваю воды.
Вот мажорик вскидывает руку и машет, привлекая чье-то внимание. И рядом с нами оказываются его родители.
– Вадим Данилович, – радушно улыбается Любавин-страший, – очень рад вас видеть.
Протягивает руку, которую я пожимаю.
– Я просто счастлива, что вы пришли, – улыбается Элла Любавина. – Что смогли выкроить время в своем плотном графике.
– Я также распорядился перевести крупную сумму в ваш фонд, – говорю спокойно.
А сам думаю, не треснут ли у нее щеки. Любавин затеялся податься в политику, жена фонд благотворительный завела. Очки набирают. Фонд я пробил. Там все четко. Иначе бы денег не дал.
– О, благодарю, Вадим Данилович, – практически в восторге произносит Элла. – Уверяю вас, каждый рубль пойдет по назначению, – быстро добавляет. Знает, что я могу спросить строго.
– Я в этом абсолютно уверен, – отвечаю любезностью.
– Ой, – спохватывается Элла, – позвольте представить невесту сына. Дарина.
– Д-добрый день, – здоровается девушка, чуть запнувшись. Тут же заливается краской. Опускает взгляд.
Дарина, значит. Ей подходит.
Интересно, и где таких еще встретить можно?
Жмется к мажорику, цепляется за него. Явно чувствует себя не в своей тарелке.
Хм, невеста. Надо же. И хоть зашла мне очень, я принципиально не путаюсь с занятыми. Хоть с замужними, хоть туда собирающимися.
– Прошу простить, – но тон у меня совершенно не извиняющийся. – Дела.
– Конечно-конечно, – кивает Любавин. – Очень рады. Очень-очень рады.
Ставлю стакан на стол и отхожу подальше. Ищу взглядом Алекса. Найти его не составляет труда. Путается сразу с тремя. Направляюсь к компании.
Девицы броско красивы. Ярко накрашены и одеты хоть и соответствующе, но выжали из нарядов максимум. На ногах шпильки. Смеются, стреляют глазками в Алекса.