– Если бы ведьму можно было определить по внешности, – произносит философски.
Стальнов не спешит отпускать мою ногу, а я не выдергиваю ее из осторожного захвата. Наконец, он разжимает пальцы и я ставлю стопу на пушистый ковер.
Поднявшись, Стальнов возвышается надо мной, теперь я смотрю снизу вверх.
– Идем, – протягивает ко мне руку, – через десять минут обещают доставить наш обед.
Опасливо вкладываю свои пальцы в протянутую ладонь. Меня будто током пронзает. Вроде бы простой жест вежливости, но ощущается он как-то слишком интимно. Поднявшись, замираю напротив Стальнова.
Но он размыкает наши руки и, резко развернувшись, выходит из комнаты.
Все его действия меня просто вводят в ступор. Мне бы сказать спасибо, попрощаться и уйти. Теперь я в нормальном виде и вполне могу выйти на улицу.
Но правда в том, что я не хочу. Я не готова столкнуться с реальным миром. Не хочу жалости и утешения. Своим вниманием Стальнов не дает мне развалиться на куски. Он отвлекает.
Прохожу на кухню. Он опять сидит на стуле за барной стойкой. Кажется, это его любимое место. Стоит мне появиться в дверях, как поднимает на меня взгляд, откладывая телефон.
– Курьер почти на месте, – говорит.
Под его внимательным взглядом прохожу на кухню и усаживаюсь напротив. Повиснуть неловкой паузе не дает звонок на телефон Стальнова, мой стоит на беззвучном и валяется где-то на кровати.
Уж не знаю, как обычно еду на дом заказывают настолько богатые люди, но курьер оказался официантом, который и сервировал нам обед. Он бы остался обслуживать нас, как в ресторане, но Стальнов отослал его.
От аппетитных блюд аж слюнки потекли. Если не считать пары глотков кофе утром и ночью чашки чая, оказывается, я со вчерашнего утра ничего не ела.
– Приятного аппетита, – желает мне Стальнов и берет в руки приборы.
– И вам, – под строгим взглядом быстро исправляюсь: – И тебе.
Я была уверена, что Стальнов начнет задавать вопросы, но этот мужчина меня постоянно удивляет.
– Так интересно получилось, что в родной город смог вырваться только в командировку. Без повода приехать времени не нашлось, только рабочие вопросы и сподвигли.
– Я живу здесь всю жизнь, но когда вал работы, к родителям тоже месяцами выбраться невозможно.
– Работа, – усмехается Стальнов, – она пожирает нашу жизнь.
– Да, – киваю, – пашешь, пашешь, а потом вдруг оказывается, что ты никто и вообще просто рядом стояла, – в душе поднимается злость. – Просто красивое украшение. Подумаешь, сутками пахала. Носилась, как ужаленная, с утра до ночи. Это же так... мелочи.