«Как?! Как ты могла?» – задаю ей немой вопрос, и понимаю, что не хочу знать ответ.
Я сам подтолкнул её к этому, и теперь всё, что мне остаётся, это пожелать ей счастья. Только я не могу этого сделать.
И зачем, спрашивается, я послушал эту стерву-Носову? Хотел убедиться, что она лжёт? И как? Убедился?
18. Глава 17
Ирина
Только зайдя в туалет, я понимаю, что до сих пор сжимаю в руке подарок Кирилла. Кладу сумочку и коробочку на раковину и включаю холодную воду. Прикладываю мокрые ладони к полыхающим щекам, но не особо-то помогает. В голове шумит, лицо горит, а сердце готово вот-вот выскочить из груди. От одного появления бывшего мужа, меня швыряет как парусник во время шторма.
Так продолжаться больше не может. Я не выстою в этой борьбе с самой собой.
Снова остужаю лицо холодной водой и аккуратно промакиваю куском бумажного полотенца. Поднимаю лицо и встречаюсь в зеркале со своим отражением. На меня смотрит уставшая, измученная, жалкая копия меня. Трясу головой, пытаясь скинуть туман. Из сумочки доносится негромкий сигнал вызова. Достаю телефон и смотрю на экран.
Марина.
– Да. – Принимаю звонок.
– Привет, Ириш. Ты как? – спрашивает беспечно. Как всегда. Но сейчас я очень рада, что она позвонила.
Так и хочется ответить: паршиво. Так паршиво мне ещё никогда не было. Снова поднимаю взгляд в зеркало, разглядываю, не размазалась ли тушь.
– Нормально, – отвечаю уклончиво.
– А по голосу не скажешь, – замечает, и я чётко представляю, как Маринка обиженно дует губы.
Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы можно было обмануть.
– Кирилл пригласил в «Премьеру», – зачем-то говорю. Мне просто нужно высказаться. С кем-то поделиться. Но не с кем.
– Ух ты! Поздравляю! Там, наверное, очень красиво, – звучит мечтательно. – Кир такой романтик…
Это точно. Дубов тот ещё романтик.
– Марин, он мне предложение сделал, – кошусь в сторону бархатной коробочки, которую даже не раскрывала, и не знаю, что там. Только могу догадываться, что кольцо.
– У-и-и! – радостно визжит Маринка. – Поздравляю!
– Да как бы пока не с чем. Я ещё после первого брака отойти не могу.
– Ир, – после моего ответа Марина становится серьёзной. – Ну сколько можно, а? Уже пора бы забыть.
– Ты же сама говорила, что «бывший муж – это навсегда», – припоминаю подруге её же слова.
– Говорила. Потому что тогда ничего другого ты и слушать не стала бы. Для тебя же Гронский и царь, и бог, – наполовину цитирует известный афоризм.