аар…» —
выкрикнул он, и земля под ногами дрогнула, будто кто-то ударил
снизу.
Круг
начал двигаться. Люди в чёрном шагали против часовой стрелки,
синхронно, как марионетки. Их руки поднимались и опускались в
странном ритме, пальцы складывались в знаки, которые я не мог
разобрать. Шёпот стал громче, слился в гул, как рой ос. Их глаза —
я вгляделся и почувствовал, как холод сжал горло — начали гореть.
Сначала тускло, как тлеющие угли, потом ярче,ещё ярче, и вот они ужекрасные,похожие нараскалённый металл. Фонарь мигнул и погас, и
теперь только эти глаза освещали площадку, десять пар огней в
темноте. Чёрт, зря я не вытащил монтировку из багажника. Если
начнётсячто-то
недоброе, яспустыми рукамибыстро устану.
Разгорячённый бородатый адептв центре кричалвсёгромче, его голос рвался, как ткань. Пламя на
руке вспыхнуло ярче, теперь оно было почти белым, слепящим, но его
кожа не чернелаине трескалась. Он выкрикивалкакое-тозаклинание, слова били по ушам, как удары:
«Кхар’зет! Азар! Сар’тхан!».Круг
ускорил движение,тихийшёпот стал воем, и я почувствовал, как
воздухначалдавитьна
грудь. Никак заурчал,глаза
сталиполностьючёрными, как в тот раз, когда он
смотрел на тень Рух. Он встал передо мной, широко
расставив лапы.
Я бросил
взгляд набандитов.Они
медленно отходили, пятясь к своим машинам.Романгде-то сзадиупал на колени, закрыл уши и скулилраненымзверем.
Я
посмотрел на Алексея. Онвсе
такжестоял неподвижно, руки
в перчатках сцеплены, глаза следили за кругом. Его лицо было
пустым, какчистыйлист бумаги, но серп на лацкане
блестел ярче, будто нагревался. Он повернулся ко мне, инеожиданноподмигнул. Без улыбки, без тепла, просто щёлк
глазом, какможно подмигнуть
постороннему в толчее метро,
а ненаходясьв центре этого кошмара. От этого
подмигивания мурашки побежали по спине.
Бородатыйв центрекруга протяжновыкрикнул последнее слово —
«Азаар!» — и пламя на его руке погасло, будтовнезапнозалитоеводой.
Круг остановился. Люди в чёрном развернулись к нам с Алексеем, и я
замер. Их лица… они быликакими—то
туманно—дымчатыми, без носов,
безортов, только глаза — огненные,цветарасплавленнойстали. Они
смотрели на нас. Вдруг в нос
ударил запах гари —
резкая иудушающая
воньот горящего мяса. Никак
зарычалещёгромче, напрягаясь всем своим телом.
Я сделал
шаг вперёд,