— Ах, господин Ашот! — Он почти поклонился, распахивая дверь с
грацией циркового силача. — В этом случае для вас и вашего...
необычного спутника все двери открыты!
— А с собакой можно? — я кивнул на Никака, который настороженно
прижал уши.
Швейцар рассмеялся, сверкнув золотым зубом:
— Для гостей господина Ашота нет никаких ограничений! Хоть с
голодным крокодилом заходите!
Войдя внутрь, я на мгновение ослеп. Десятки медных ламп,
подвешенных на разной высоте, бросали блики на стены, покрытые
фресками с охотничьими сценами. Воздух был густым от ароматов,
которые я не мог опознать — что-то между жареным миндалём,
древесной смолой и... возможно, миррой?
Под низкими арочными сводами виднелись диваны с горами пёстрых
подушек — алых, изумрудных, цвета спелого граната.
Администратор с бородкой, закрученной в каком-то ультрамодном
восточном стиле, бросился к нам, прижимая руки к груди:
— Салям алейкум, уважаемый гость! Ваш спутник...— он кивнул на
пса, — возможно, предпочтёт подождать в нашем специальном...
— Он со мной, — твердо ответил я. — Нас ожидает Ашот.
Лицо дежурного менеджера расплылось в самой широкой и сладкой
улыбке, на которую только были способны его мимические мышцы
лица.
— Конечно, конечно! Прошу прощения, дорогой друг! — Он засеменил
вперёд, распахивая перед нами тяжёлые портьеры из дамасского шелка.
— Прошу следовать за мной в Шахиншах-оджагы!
Мы прошли через зал, где гости, развалившись на подушках, ели
руками из общих блюд, обмакивая лаваш в золотистый наршараб. Нас
обгоняли официанты с подносами, на которых дымились кюфта-бахш —
тефтели в шафрановом бульоне — и фесенджан с гранатовым соусом,
пахнущий как осенний лес.
Шахиншах-оджагы оказался полукруглым помещением с куполообразным
потолком, расписанным созвездиями. В центре на возвышении из
шелковых подушек восседал Алексей. Он был одет в ту же одежду, в
которой я видел его недавно, но вместо пиджака на плечи был
наброшен чёрный шелковый халат с едва заметной вышивкой —
приглядевшись, я подумал, что это, скорее всего, стилизованные
языки пламени.
— Наконец-то, — произнёс он, и голос его прозвучал как мёд,
наливаемый в медный кувшин. — Я уж начал думать, что ты предпочёл
поужинать в другом месте.
Я оглянулся. Администратор успел тихо и незаметно исчезнуть.
Алексей хлопнул в ладоши и тотчас из тени вынырнула официантка в
одеянии восточной танцовщицы с подносом. Пройдя лёгкой походкой к
низкому столику в середине комнаты, она ловко расставила
принесённые блюда. Это были хрустальный графин с жидкостью цвета
лунного света, медная чаша с фисташками, обсыпанными золотой пудрой
и большой поднос с фруктами.