Алексей разлил по стопкам напиток лунного цвета из графина.
Поднял свой и уставился на меня пристально, пока я не повторил его
жест.
— За встречу!, — сказал Алексей и запрокинул в себя
жидкость.
— За встречу, — согласился я с ним.
Слегка охлаждённый анисовый напиток легко прокатился по пищеводу,
не обжигая. Я взял с подноса небольшую кисть винограда и отправил
пару сочных ягод в рот.
— Мы остановились на смене твоего имени, — аккуратно напомнил
я.
Алексей как-то неопределённо вздохнул и занялся извлечением
фисташек.
— На самом деле, это грустная история, которую я не хотел бы
вспоминать в такой приятный вечер нашей встречи, — ответил Алексей.
— Вернее, её часть с именем — самая простая.
— Кажется, Лёха, ты хочешь меня запутать. И у тебя уже почти
получилось, — сказал я.
Он как-то грустно усмехнулся.
— Моё имя у меня забрали. В тот самый день, когда ты нашёл меня
у своего дома, я уже переродился. Ты не ослышался — я был мёртв. А
теперь сижу здесь, с тобой.
Я не знал, что сказать. Он говорил это без драматизма, спокойно,
как будто делился воспоминанием о дожде.
— Подожди, — сказал я. — Это что, шутка такая?
Он лишь усмехнулся, но в его усмешке не было ничего живого.
— Это было уже не важно, — ответил он. — Главное, что я теперь
здесь.
Я почувствовал, как кожа на спине покрылась мурашками. Почему-то
вспомнилось, как в армии один из бойцов рассказывал о мертвецах,
что возвращаются, чтобы завершить незавершённое. Тогда мы смеялись,
сейчас же было не до смеха.
От удивления у меня слегка приоткрылся рот.
Поэтому пользуясь случаем, забросил в него ещё пару виноградин —
судя по всему, это был как раз тот самый момент, когда лучше
жевать, чем говорить.
— Нет, это не шутка. В тот день умер твой армейский друг Алексей
Викторович Громов. Меня вернуло к жизни одно...назовём его
сверхъестественное существо, — с некоторой заминкой проговорил
Лёха.
— И вернуло со своими целями. Других подробностей, извини, не
будет.
В этот момент официантка внесла большой чайник с чаем,
расставила перед нами пиалы, и молча ушла.
— То есть, когда я вёз тебя в спальнике кабины, ты...— начал
я.
Алексей разлил чай в каждую пиалу на две трети.
— Да, это уже было после моего воскрешения.
— Это объясняет твою регенерацию, как у ящерицы, — кивнул я. — К
концу рейса и следов почти не осталось. Отличный чай, кстати.