— Понятно, — выдавил я сквозь зубы. — У вас есть мой номер
телефона. Буду нужен — наберёте.
— Наберём, не сомневайся . Мы так тебе наберём, —— многообещающе
протянул оскалившийся капитан и этим начал выводить меня из
себя.
— А знаете, я тут вспомнил кое-что. Завтра я буду очень занят. Так
что, если захотите со мной встретиться — вызывайте повесткой. Адрес
места жительства у вас записан.
— Да ты, Каримов, сильно умный, как я посмотрю! Знаешь ли ты, что
бывает с теми, кто думает, что сильно умный? — побагровел лицом
служитель закона.
Я решил не продолжать эту дискуссию и отвернулся к окну. Во
дворе малышня начала обсиживать песочницу.
Полицейские задержались ещё минут на двадцать, перетряхивая всё
подряд и заглядывая в каждый угол. Я стоял, чувствуя, как под кожей
расползается раздражение и усталость.
Когда они наконец уехали, заполнив все бумаги, я вышел наружу, к
скрипучей лавке.
Из дверей подъезда показались санитары. Между ними, на каталке
лежал чёрный мешок. Дед. Я встал, глядя, как они медленно катят его
к машине. Ветер трепал края медицинских халатов. Мешок казался
таким лёгким, будто в нём была не жизнь, прожитая в борьбе, в
знании, в долге, а просто прах. Машина скорой хлопнула дверями и
тронулась с места. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась за
поворотом. Никак ткнулся носом в мою руку. Я опустился на корточки,
прижал его к себе.
— Пошли, дружок, — шепнул я хриплым голосом. — Часики
тикают.
Я захлопнул за собой дверцу «Калины» и некоторое время сидел, не
включая зажигание. Воздух весны заполнял салон через приоткрытую
форточку — пахло мокрой пылью, прогревшимся асфальтом и молодой
травой.
Никак разместился на переднем сидении. Его янтарные глаза
смотрели куда-то вдаль, за стекло, туда, где весенний город бурлил
и шумел, будто совершенно не замечая, что где-то, на одном из
старых диванов, в маленькой квартире, закончил свой путь человек,
который был для меня всем.
Я повернул ключ в замке. Двигатель фыркнул, заурчал, немного
вздрогнул всем кузовом.
— Ну что, дружище, поехали? — пробормотал я еле слышно.
Пёс поднял уши, но не шелохнулся.
Мы двинулись в потоке машин. Москов встречал нас привычной
суетой: автобусы гудели, подростки смеялись, бабушки неспешно
тащили сумки через дорогу, несмотря на мигающий жёлтый.
Казалось, что я слышал, как позванивают ложки в придорожных
кафе. Видел, как весело хлопают флаги над входами в магазины. Но
всё это было ненастоящим, как кадры чужого фильма. А я словно был в
другом мире. Только гул шин и хрипловатое дыхание пса рядом
напоминали, что я ещё здесь, что надо держаться.