2. Глава 2
– Это каких? – выглянула из комнаты в еще расстегнутых джинсах и бюстгальтере.
Блин! До чего же хороша! Сережка аж замер на секунду. Улыбнулся.
– Принесешь пятерку – колечко тебе куплю! – ответил, еле сдерживая похабную ухмылку.
– Что значит, колечко мне? – возмутилась. – Колечко – это тебе! Мне бусики!
Тут уж не выдержал, рассмеялся. Поиграться Тая любила. И говорили они сейчас не о ювелирных украшениях.
– Ты сначала пятерку принеси! – подошел к ней, провел пальцем по кружевному краю бюстгальтера, поймал ее губы.
– М-м, – простонала она. – Вот это самый лучший завтрак!
Сережка потянулся, взял со стула рубашку, надел на нее. Принялся застегивать. Медленно, глядя ей в глаза, как во время секса. Тайка залилась румянцем, чуть приоткрыла губы, задышала тяжело.
– А… – отступила, – сейчас вообще никуда не уйду!
– Я вообще-то тебя одеваю, – вскинул брови с ухмылкой, поцеловал. – Ненасытная! Кофе в термокружку перелить?
– Ага, в метро выпью, – обвила руками его шею, снова поцеловала. – Я приду вечером?
– Вечером Леха может дома быть. Хрен его знает, что у него там. Давай я тебя встречу?
– Давай, – прошептала, нырнула в комнату за сумкой.
Сережка перелил кофе с молоком в термос, подал ей.
– Беги! Хорошего дня! – открыл дверь.
– До вечера, – она чмокнула его в щеку, побежала вниз по лестнице.
Серый посмотрел ей вслед, закрыл квартиру.
Бусики.
Неужели его девочка не достойна хороших бусиков? Прикинул, где можно купить камушки в ее стиле. Что-то полудрагоценное, но изящное. Ехать в Измайлово на ярмарку не хотелось. Там на синей ветке один магазинчик был…
Серый подумал, что можно вздремнуть пару часов, а потом… Потом надо будет найти бусики. Серые, под цвет ее глаз.
***
Чисто серые ни одни не понравились. Купил двойную нитку из серого агата, перемешанного с яшмой и бирюзой. Получался очень красивый, почти градиентный перелив от серого к голубому. Ей пойдет.
В начале пятого уже стоял в привычном парке у памятника. Три года… Три года на этом месте он ждет свою пташку. Каменный мужик во фраке стал почти родным. Серый усмехнулся, разглядывая давно почившего литератора – свидетелем скольких свиданий ты был? Эту мысль ему не дал додумать шум из распахнутой двери. Закончились пары, выходили студенты.
Она выросла. Все они выросли за это время. Юля, Света, Марина. И его Тая. Они больше не вываливались хохочущей толпой, скорее вышагивали, со знанием дела демонстрируя себя. Еще шумели, еще громко смеялись, но уже изящно закидывали голову, хохоча, и кокетливо прикрывали рот ладошкой, когда смущались или удивлялись. Уже не девочки, уже молодые женщины.