Они начали его избивать. Пинки, подзатыльники, унизительные
насмешки. Классическая сцена школьной травли.
Александр сжал кулаки. Ему хотелось вмешаться, но здравый смысл
подсказывал сначала выяснить, в каком фильме он находится.
Неосторожное вмешательство могло нарушить сюжет.
«Хотя», — подумал он, — «какая разница? Рано или поздно я все
равно в него влезу».
Но пока он размышлял, избиение закончилось. Хулиганы наплевались
на жертву и ушли, оставив мальчика лежать в грязи.
Полноватый подросток медленно поднялся, стряхивая с одежды пыль
и листья. Собрал разбросанные вещи, закинул рюкзак на плечи и
поплелся прочь, прихрамывая на левую ногу.
Александр решил проследить за ним. Что-то подсказывало — этот
мальчик ключевая фигура в происходящем.
Он выждал несколько минут и пошел следом, держась на расстоянии.
Мальчик брел по пустырю к жилому кварталу, время от времени
останавливаясь, чтобы перевести дыхание.
«Точно где-то его видел», — не отставал от своей мысли
Александр. — «Но где?»
Лицо казалось знакомым, но память не желала подбрасывать
подсказки.
Мальчик дошел до небольшого дома с голубым сайдингом и скрылся
за дверью. Александр запомнил адрес и отправился обратно в центр
города.
Нужно было найти место для ночлега и попытаться понять, в какой
именно фильм его засунули на этот раз.
Ночь опустилась на Дерри густой пеленой, принеся с собой сырость
и едва уловимый запах цветочной приправы. Александр устроился на
ночлег в том же месте у речки, где тренировал способности — под
раскидистой ивой, чьи ветви касались воды. Место было скрытым от
любопытных глаз и достаточно комфортным для временного
пристанища.
Он сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, и смотрел на
темную гладь воды. В отражении мерцали звезды, а его собственное
лицо казалось призрачно-бледным в лунном свете. Александр все еще
не мог привыкнуть к своей новой внешности — отсутствие привычного
шрама, который он получил в своей прошлой жизни. Создавало
ощущение, словно он смотрит на чужого человека.
«Странно», — размышлял он, касаясь щеки. — «Сколько лет я жил с
этой отметиной, и вот теперь ее нет. Словно стерли часть моей
истории».
Ночная тишина располагала к философским размышлениям. Александр
закрыл глаза и попытался осмыслить свое положение.
«Что я такое?» — задался он вопросом. — «Кем я стал за эти
месяцы путешествий? Человеком? Демоном? Или чем-то средним?»