Если сравнить мои функции с автомашиной, то я был «карбюратором» паровоза, а машинист только «нажимал на педаль газа», то есть открывал регулятор подачи пара.
Для меня стало самой главной задачей, следить за действиями машиниста, если он сбрасывал подачу пара, то есть как бы «сбрасывал газ», то я уменьшал подачу мазута в форсунку.
Если же я пропускал этот момент, а поначалу такое бывало часто, то из трубы вылезал громадный столб чернущего дыма. Иногда он бывал таким густым и обильным, что окрестные хозяйки, развешивающие белье для просушки, махали на меня руками и кричали разные пожелания.
Если б хоть одно из них исполнилось, то я, наверное, не дожил бы до седых волос, и не писал бы эти строки. Кстати, упомянутые хозяйки с бельем, как части окружающего пейзажа, позволяют понять, по каким захолустным путям мы ездили.
Иногда из-за моей «карбюраторной» промашки, над трубой поднимался такой густой дымище, что становилось понятным выражение – «коптить небо». Причины же этой невнимательности объяснялись тем, что я постоянно раздумывал, как рычаг регулятора подачи пара связать с краном форсунки. Правда, тогда мои услуги оказались бы не особенно нужными.
Интересно, что в техникуме мы изучали все известные виды сигнализации и блокировки на железных дорогах. Среди устаревающих способов сигнализации упоминался жезловой. Он, действительно, если не старинный, то устаревающий – это точно.
Суть его заключается в том, что для выезда на перегон между двумя станциями, машинист должен получить жезл – специальную железяку с фигурными вырезами, но при этом отдать дежурному по станции жезл от предыдущего перегона. То есть жезл – это своего рода ключ для выезда на перегон.
В детстве я видел замечательные моменты обмена жезлами. На ходу поезда помощник машиниста спускался по лестнице из кабины паровоза и бросал к ногам дежурного по станции жезл, а потом ловил рукой за особое кольцо новый жезл. Все это действие происходило на большой скорости, что и завораживало. Особенно восхищал помощник, на ходу попадающий рукой в кольцо, и потом поднимающийся в кабину.
На нашем паровозе мы катались по таким древним путям – между домами и хозяйками с бельем, где все еще использовалась та самая жезловая система. И теперь мне приходилось вылезать на короткие свидания с дежурными по станции, чтобы бросить к их ногам жезл и получить новый.