Анна нахмурилась, а Сантэн наклонилась к тарелке Майкла и разрезала мясо на небольшие куски, чтобы он мог есть одной рукой.
– Продолжайте! – торопил граф Майкла. – И что тогда?
– Генерал Хейг повернет направо. Там он ударит немцам в тыл и сломает их линию фронта.
– Ха! Значит, мы здесь в безопасности.
Граф потянулся за бутылкой кларета, но Майкл покачал головой.
– Боюсь, не совсем. С этого участка фронта снимут все резервы; силы на передовой сократят до батальона; все, чем можно пожертвовать, будет передвинуто в новый район форсирования Соммы.
Граф выглядел встревоженным.
– Это преступная глупость. Конечно, немцы будут атаковать здесь, чтобы ослабить давление на них на Сомме.
– А выдержит ли здесь линия фронта? – с тревогой спросила Сантэн и невольно посмотрела на окна кухни. С тех мест, где сидели, все могли видеть гряду на горизонте.
Майкл замялся.
– О, я уверен, что здесь мы сумеем задержать их надолго, особенно если наступление на Сомме будет развиваться успешно. А когда силы союзников зайдут немцам в тыл, давление здесь сразу ослабеет.
– Но что, если наступление захлебнется или возникнет заминка? – тихо спросила по-фламандски Сантэн.
Девушка, к тому же с трудом понимающая по-английски – она тем не менее сразу ухватила суть. Майкл ответил на ее вопрос с уважением, словно мужчине. Говорил он на африкаансе:
– Тогда нам придется нелегко, особенно если в воздухе у немцев будет преимущество. Мы можем снова потерять гряду. – Он помолчал и нахмурился. – Придется перемещать резервы. Возможно, нам придется отступить к Аррасу.
– Аррас! – ахнула Сантэн. – Это значит…
Она не закончила и огляделась, будто уже прощалась с домом. Аррас находился в глубоком тылу.
Майкл кивнул.
– Когда начнется наступление, вы здесь окажетесь в большой опасности. Вам придется оставить шато и уехать в Аррас или даже в Париж.
– Никогда! – воскликнул граф, переходя на французский. – Де Тири никогда не отступают.
– Только при Седане, – сказала Анна, но граф не обратил внимания на эту дерзость.
– Я останусь здесь, на своей земле. – Он показал на старое, заряжающееся с казенника ружье, которое висело на стене кухни. – Это оружие было у меня при Седане. Боши научились его бояться. Я повторю для них урок. Тири их проучит!
– Храбрец! – воскликнул Эндрю. – У меня тост. За французскую доблесть и за победу французского оружия!