В кабине оказалось роскошно, как в салоне легковушки. Приборная панель из черного кожзаменителя и серого пластика. Над приборкой полочка с отверстиями для двух стаканов, посередине – автомагнитола для двух CD-дисков. Между двумя сиденьями – полуметровый горб над капотом. Горб находился на уровне сидений. На нем лежали мобильник и зарядник Лоуренса, а также несколько дисков. Я узнал «Металлику» и «Джудас Прист», об остальных я в жизни не слышал: Исан, «Инслейвд», «Арсис».
Судя по схеме на рычаге передач, их здесь было восемь.
Мы выехали на дорогу R572; солнце било прямо в глаза. Лоуренс Лериш оказался опытным водителем. Попеременно смотрел то на дорогу, то в зеркала, то на приборы. Вел он плавно, без рывков.
Я достал «глок» из сумки и стал искать, куда его можно пристроить – так, чтобы легко было достать.
Лоуренс покосился на пистолет, но ничего не говорил, пока я не попробовал в виде опыта засунуть его между сиденьем и капотом.
– Дядюшка, положите туда. – Он показал многочисленные емкости для хранения под приборной панелью. Прямо передо мной оказалось отделение, куда пистолет вошел без труда. Я решил, что отсюда он не выпадет даже при экстренном торможении. Неплохо!
– Спасибо.
– Что это, дядюшка?
– «Глок-37».
Лоуренс кивнул.
Я достал MAG7.
– Господи! – ахнул Лоуренс.
– Дидерик подсунул, – смущенно признался я.
Лоуренс рассмеялся и покачал головой:
– Ох уж этот дядюшка Дидерик!
– Почему все, как только слышат о нем, сразу восклицают: «Ох уж этот Дидерик»?
– Потому что он – тот еще тип.
– Тип?
– Старый мошенник.
– Что ты имеешь в виду?
– Дядюшка, разве вы не слышали о нем?
– Нет.
Лоуренс радостно улыбнулся, предвкушая удовольствие. Такое же выражение я уже видел раньше на лицах Антьи и дядюшки Ю: им не терпелось поделиться со мной забавной историей. В Кару интересные истории – своего рода местная валюта. Такие истории есть в запасе у каждого местного жителя. О чем бы ни шла речь – о разбитом сердце, счастье, победах, поражениях, – все рассказы были законченными, прекрасно описывали характеры героев и свидетельствовали о проницательности очевидцев. Локстонские истории сильно отличаются от невнятных рассказов жителей крупных городов, которых теперь полно на «Фейсбуке» и в «Твиттере»; в них все приглажено, и все кажутся хорошими, фальшивыми и ненастоящими. Правда скрыта за дымовыми завесами и масками.