Из-за обилия подобного рода устройств
смотровая походила на лабораторию, и лишь привычные стенды с
запечатанными ампулами, шприцами и хирургическими инструментами
напоминали о предназначении этого помещения.
— В последний раз ты был у меня пять
месяцев назад.
— Всего пять?
— Я сейчас смотрю твою медкарту.
— Готов поклясться, что прошел год.
Но с каких пор тебя беспокоят излишне назойливые пациенты?
Чандрама тихо засмеялся.
— Нисколько не беспокоят. За визит
пациента твоего класса государство начисляет мне дополнительные
социальные очки.
— Неужели ты становишься
меркантильным?
— В таком случае ты превращаешься в
ипохондрика, — парировал Чандрама, — Давай-ка, стягивай с себя
одежду и ложись.
Маан снял пиджак, оставшись в
свободной белой рубашке, поверх которой его торс был стянут ремнями
с наплечной кобурой.
Повозившись, он расстегнул небольшой
замок и стряхнул ее с себя, подхватив рукой и положив на какой-то
шкафчик. Оружие всегда выглядело неуместным в этом помещении, Маан,
отчего-то смутившись, прикрыл его рубашкой.
— И брюки снимать?
— Их можешь оставить. Мы проведем
обычный тест, а не полное обследование. Или ты хочешь пожаловаться
на что-то ниже пояса?
— Нет, там полный порядок.
— Уверен? Кло не придет ко мне
жаловаться?
— Не думаю, — Маан уже снял майку и
осторожно ложился на поверхность сканера. Холодный пластик обжигал
кожу, но на ощупь был мягким и почти приятным, как плотная резина,
— Правда, и гордиться нечем. Мне уже не двадцать лет.
— Верно. В твоем возрасте от
некоторых привычек приходится отказываться.
— Эй, я надеялся сохранить эту
привычку до шестидесяти! Хватит и того, что супруга запретила мне
есть жареное.
— И это совершенно верно, твоя
поджелудочная совсем не годится для рекламы, Маан.
— Каждый раз, когда я выхожу от тебя,
то чувствую себя старой развалиной. Пятьдесят два — это еще не
старость.
— С другой стороны, это уже и не
молодость, — Чандрама зашел в смотровую, держа перед собой руки в
стерильных перчатках, — Тебе надо следить за здоровьем, вот что я
хочу сказать. Если тебе лет сорок, ты еще можешь позволить себе
бегать по крышам с пистолетом в руках, но, когда стукнуло
пятьдесят, стоит здраво оценивать свои силы.
— Ты совершенно неверно представляешь
работу инспектора, — вздохнул Маан, — Единственный риск, которому я
себя подвергаю последние годы – это риск геморроя. Не та боевая
травма, которой приятно было бы хвастаться перед друзьями за
кружкой пива, а?