— Звучит ужасно.
— Это не обязательно осознанная ложь.
Возможно, девочка действительно считает, что ее отец превращается в
Гнильца. У детей богатая фантазия, господин Мунн. Например, он
вернулся домой нетрезвым и избил жену или самого ребенка. Если дочь
– подросток, она вполне может решить, что в ее отца, доброго и
хорошего, вселилась Гниль, превратившая того в чудовище. У меня
было несколько… похожих ситуаций. Но мы в любом случае
проверим.
— Правильно, Маан. Нельзя давать
Гнили и тени шанса.
— Несомненно. Отдел тщательно
проверяет все заявки, даже с признаками клеветы.
— В конце концов, мы с тобой — лишь
детекторы, — Мунн продолжил вести по бумаге невидимую линию, — И не
имеем права на рассуждения. Любое проявление Гнили должно вызывать
нашу реакцию, мгновенную и решительную. Когда датчик дыма
улавливает в воздухе следы углекислого газа, он не рассуждает. Он
сконструирован так, чтобы реагировать, и для этого у него есть все
необходимое. И мы так же реагируем на опасность — безотчетно,
слепо, яростно. Потому что нам противостоит не пожар, а, быть
может, самая большая опасность из тех, с которыми человек
когда-либо сталкивался в Солнечной системе.
Слушая эту импровизированную речь,
Маан рассеянно думал, до чего же не вяжется облик Мунна с той
ролью, которую он играет в Контроле.
Сухой, выглядящий крошечным,
полустарик-полукарлик, с ясным, немного насмешливым взглядом,
ломкими волосами цвета сигаретного пепла и упрямым крупным
подбородком – этот человек был не просто высшим звеном в цепи под
названием «Контроль», он и был Контролем.
За стенами этого здания Маану часто
приходилось слышать предположения об облике и характере Мунна, но
он был вынужден признать, что ни одно из них не приблизилось к
истине, хоть на малую толику.
Обычно Мунна представляли кем-то
вроде замкнутого в себе холодного старца, фанатичного охотника,
полубезумного, и оттого еще более свирепого.
Ищейка из самого Ада, которая
невидимой тенью скользит по улицам и чует дыхание каждого человека
на Луне.
Этот зловещий образ пользовался
определенной популярностью, но слабо был связан с оригиналом,
который Маан хоть и частично, но успел изучить.
— Как твои Кло и Бесс?
— Спасибо, хорошо, — Маан широко
улыбнулся, как и полагается при подобных разговорах.
Он до сих пор не понял причины, по
которой Мунн пригласил его, и даже его интуиция сейчас пасовала.
Проникнуть в мысли Мунна не легче, чем человеку пройти сквозь
кирпичную стену.