- Вот поэтому я и не женюсь, господин, - заявил начальник стражи. – От этих тварей в юбках сплошные неприятности.
- Хватит болтать. Открывай.
Лязгнул замок и протяжно заскрипела дверь, оповещая о приходе незнакомцев. В ноздри проник тяжелый аромат благовоний с нотками мускуса.
Меня без лишнего пиетета дважды пнули ногой в бок. По мышцам прокатилась волна адской боли. Так странно. Органы чувств словно обострились. Голова гудела, но мыслила ясно. А тело не слушалось совершенно. Будто после катастрофы я превратилась в тряпичную куклу.
- Тьфу ты. Почти дохлая, - раздался сокрушенный вздох. – Но выбора нет. Вытаскивай ее и зови лекаря. Может, подлатает за неделю до приезда посольства.
- Куда доставить?
- На женскую половину. И передай распорядительнице, что головой за нее отвечает. Пусть что хочет делает, но эта бледная немощь должна набраться сил и развлекать гостей на приеме. А что у нее с волосами?
- Вчера проверяли и все нормально было, - заявил тюремщик. – Ничего себе!
- Поседела что ли? – меня снова безжалостно пнули. – Ну да ладно. Выбора все равно нет.
Возмутительное невежество. Чем им не угодило калифорнийское мелирование? На кудрявых русых волосах шикарно смотрится. Даже мама восторгалась работой мастера, когда я вернулась домой из салона. А уж ее сложно удивить.
С трудом разлепила веки и в слабом сумеречном свете увидела склонившихся надо мной мужчин. На одном надето нечто вроде шаровар и рубахи серого цвета, а на другом расшитый золотом бордовый кафтан и широкие брюки. Темные волосы у обоих завивались и спадали до плеч. На чистых скуластых лицах выделялись орлиные носы с горбинкой и недовольно поджатые губы.
Где я оказалась? Понимаю, что в Турции, но что за странные разговоры и старинная одежда? Ой, а почему нахожусь в заточении? Да еще и лежу на холодном полу? Хотела крикнуть: «Господа, вообще-то иностранная гражданка серьезно пострадала в аварии и физически не могла ничего нарушить». Но получилось лишь закашляться.
Чуть повернулась и встретилась взглядом с иссохшей старухой. Она сидела на полу в соседней клетке и придирчиво рассматривала меня в приглушенном свете принесенных посетителями фонарей. Наполненные тьмой глаза недоуменно расширились, а рот приоткрылся. И вдруг раздался еле слышный шепот:
- Ты не Лейла. Двойник. Моя девочка спаслась. Переместилась и будет жить.