Я взял один из них, открыл наугад.
Великолепные репродукции, подробные описания, экспертные оценки…
Грациани явно гордился своей коллекцией.
Я медленно пролистал каталог, затем
второй, третий… А потом, к полному изумлению Грациани и его
помощников, начал вырывать страницы. Кое-что из ренессанса. Парочку
из возрождения. Не забыл уделить внимание Барокко и
импрессионизму…
— П-простите, синьор Вавилонский… —
Грациани с ужасом смотрел на меня. — Что вы делаете?! Это же
уникальные каталоги!
— Вот это, — я указал на стопку
вырванных страниц, — мне не подходит.
— Но… там же в каталогах сотни,
тысячи картин! Выберите что-нибудь другое!
— Нет, — покачал я головой. — Вы не
поняли. Мне нужно ВСЁ, что есть ВО ВСЕХ ваших каталогах. Все
двенадцать тысяч картин. Или сколько их там у вас?
Грациани замер, его лицо вытянулось.
Он явно подумал, что я сошёл с ума.
— Но это же… это невозможно! Никто в
мире не обладает такой коллекцией! У меня есть доступ ко многим из
них, но собрать их все… Это займёт годы! Десятилетия! И будет
стоить…
— Сколько? — спокойно спросил я.
Грациани назвал приблизительную
сумму. Конечно, весьма кругленькую. Да такую, что хватило бы на
покупку среднего европейского государства, а то и сразу
нескольких.
— Отлично, — кивнул я. — Я согласен.
Вот аванс.
Я кивнул Борису, который незаметно
вошёл в зал и поставил на стол небольшой кейс.
Грациани с недоверием посмотрел на
него. Слишком лёгкий для золота… Подумал, видимо, что очередной
выскочка решил понтануться пачкой купюр.
Я открыл кейс. Внутри, на чёрном
бархате, переливаясь всеми оттенками зелёного, лежала россыпь
чистейших изумрудов высочайшего качества. Огромных, с идеальной
огранкой.
Торговец, увидев камни, потерял дар
речи. Он, как истинный ценитель, сразу понял — перед ним сокровище.
Такие изумруды стоили целое состояние. Он осторожно взял один
камень, поднёс к свету, рассмотрел его.
— Мамма миа… — прошептал он. —
Идеальная чистота… Это невероятно!
— Это аванс, — повторил я. — Около
шестидесяти миллионов, если переводить в рубли. Остальное — по
факту доставки товара. Ну так что, синьор Грациани? Мы
договорились?
Итальянец несколько секунд молчал,
глядя то на изумруды, то на меня. Затем он медленно кивнул.
— Да… Да, синьор Вавилонский. Мы
договорились. Я сделаю всё возможное. Найду для вас лучшие полотна!
Самые редкие! Самые ценные! Хотя, признаюсь, я до сих пор не
понимаю, зачем вам столько картин?