Диц вопросительно приподнял бровь.
– Там, наверху что-то затевается, – доверительно сказал полковник, отечески сжимая локоть лейтенанта, – данный объект имеет повышенное стратегическое значение и вашей задачей, Карл, будет нейтрализовать возможные попытки партизан сорвать планы немецкого командования.
От концлагеря Диц отказался наотрез.
– Я воин, – с достоинством сказал он полковнику, – а не надзиратель!
И тот, одобрив выбор своего любимца, вручил ему штабной приказ предписывающий поездку в Дубки, а заодно написал рапорт вышестоящему начальству с ходатайством о представлении обер лейтенанта к железному кресту за проявленную в боях доблесть. Этот дерзкий и не по чину уверенный в себе мальчик чем-то напоминал ему его самого в далекой молодости.
Карл Диц был храбр до безрассудства, но излишне озабочен сексуально, за что пострадал этим летом, нарвавшись на крупную неприятность, связанную с кралей дивизионного командира. Можно было смело предположить, что с отпуском начальство наверху заартачилось благодаря именно этому неосторожному поведению обер лейтенанта. Собственно говоря, краля командира сама была не прочь пофлиртовать с белокурым атлетически сложенным красавцем, но генерал-полковник Гутман, самолюбивый низкорослый старик, с кривыми ногами, застав романтическую парочку в приемной штаба дивизии «за непристойными действиями», прибег к строжайшему уставному взысканию, и это существенно осложнило лейтенанту жизнь.
– Я не скажу, что это глубокий тыл, – напутствуя младшего товарища, сказал полковник. – Дремучие леса, партизаны, знаете ли, вокруг, но они не представляют серьезной опасности для такого храброго солдата как вы, Карл.
– Благодарю вас, господин полковник, – лихо козырнул лейтенант, принимая комплимент прославленного героя кайзеровских времен.
– Наберетесь сил на лоне природы, Диц, и милости просим обратно в полк.
Пронзающий холодными иглами воздух заполнил ему легкие. Лейтенант Диц сухо закашлял, вытащил из-под подушки тяжелый черный парабеллум, подаренный ему дедом, и встал с кровати, собираясь закрыть форточку. За окном снова прозвучал жуткий горловой голос, и он понял чутьем опытного охотника, что это отвлекающий маневр, за которым обязательно последует какой-нибудь необычный в русском стиле подвох. Где-то рядом затаился коварный враг, который явно хочет вывести его из равновесия. Крик доносился с соседнего гумна, и было странно, что часовые не слышат его. Он быстро оделся, вложил холодный тяжелый пистолет в кобуру и замер на мгновение, пытаясь вникнуть в смысл непонятных слов идущих из темноты.