И вроде бы работа есть работа, устройся и паши, но в то же время – на что в этой пахатуре я буду растрачивать свою жизнь? Примеры родителей подтверждают, если до пенсии и доживешь, то прожить на нее ты не сможешь. И не поможет тебе ни многолетняя преданность родному предприятию, ни второе образование, ни шапочное знакомство с чиновниками, которые сели в кресло, чтобы решать свои проблемы, а не твои. И все-таки выбирая работу, нужно искать что-то с приличными деньгами и хоть отчасти интересное, чтобы не проклинать каждый божий день.
Итак, что я умею? Расспрашивать и продавать, неплохо сочетать цвета, частично конструировать, а еще прислушиваться к звукам в квартире. Не поняла, почему в отведенной мне комнате стало тихо, но не слышно шагов уходящего Сыча? Он без возражений слушает своего оппонента или общается знаками? Я выждала пару минут, и в том была моя ошибка. Вернувшись в спальню, застала сладко спящего захватчика, который не отозвался ни на свое имя, ни на имя и отчество.
Обойдя квартиру, я попыталась найти для себя новый уголок. Кожаный диван в гостиной оказался холодным, а в зоне столовой – маленьким. Идти в мужскую обитель не рискнула, на кровати были свалены какие-то документы, не хватало еще и за них попасть под раздачу. Вломиться в другие спальни не дала система умного дома - она, зараза, запросила код. При этом легко открыла санузлы, допустив, что я спешила к ним… Итог - делать нечего. Я вернулась в отведенную мне спальню, из жалости накрыла Сыча второй половиной покрывала, на котором он сладко спал, и устроилась под одеялом.
Ночь прошла тихо.
И утро было бы тихим, не начни мой телефон разрываться тревожной мелодией в начале восьмого часа. Проснувшийся Сыч обозначил свое недовольство емким словом на тему «Достали», буркнул «извини» и, проведя пальцем по экрану, ответил на звонок.
– Слушаю.
Хороший мужик, чтобы не разбудить меня окончательно, встал и потопал прочь из комнаты. А лучший мужик – заметил бы, телефон не его. Только открыв дверь в коридор, Сыч понял, что говорит с кем-то не тем, отнял трубку от уха, нахмурился.
- Это папа. Меня, - поспешила я пояснить и даже встала с кровати, когда Константин Батькович вернул трубку к уху и ответил:
- Понял. – Что именно понял, не ясно, то трубку он вернул со словами: - Теперь точно тебя.