— Да, — твёрдо ответила я.
Невероятно вкусно она рассказывала, и я прямо видела это необыкновенное варенье, где плавали кусочки яблок и целые ягоды брусники, в детстве напоминающие мне бусинки. И оно жидкое, в прозрачной пузатой банке…
Аж слюнки потекли!
Я спешно переоделась, слушая и запоминая рецепт.
— …. а потом появилась корица, и мама туда её сыпала.
— Брусника. А ведь как раз сезон!
— Да, спокойно можешь купить себе, — согласилась мама. — Хорошо, что ты не нуждаешься в деньгах. Оксаночка, но дело-то в том, пойми, нужно девушке чем-то заниматься. Не надо быть одинокой.
— Мама, я не одинока. У меня неплохая работа, и скоро я найду другую, а может третью. И с подругами я общаюсь.
— А замуж?
— ЧтО? — у меня прямо в груди ёкнуло, плохо стало.
— Доченька, в тридцать восемь жизнь только начинается, точнее она начинается в сорок, у тебя ещё два года на подготовку. Главное к сорока годам – похудеть, бросить все свои вредные привычки и быть при мужике…
— Мама, блин! Мне надо Маше позвонить!
Любила ли я маму? Наверное, любила.
Три года прошло, а я продолжала с туманом в голове ходить. Ничего почти не чувствовала к близким. И даже к дочери, кроме жадного, истеричного желания спрятать от этого мира.
И вдруг хоть что-то! Идея фикс – собрать бруснику самой. Доеду на электрички до леса, похожу, пособираю. Мне тут немного и нужно на пару банок варенья.
Галина Ивановна гордо отчитывалась, что у неё внучка не голодает, не скучает и вообще я могу быть свободна целую неделю. У Машеньки в школе карантин, класс закрыли, свекровь, которая жила на другом конце города, обрадовалась, сразу забрала ребёнка. Самое противное, Машенька сама с радостью к ним уезжала… Будто со мной плохо.
Стоп! Надо даже не думать об этом.
Что там у меня?
— Машенька! Я буду варить яблочно-брусничное варенье, — радостно сказала я дочери.
На экране телефона не выспавшаяся, растрёпанная девочка. Она на моего погибшего мужа похожа, то-то свекровь не отлепить от внучки. Глаза голубые, волосы светлые. Хорошенькая.
— А я думала бабушки только варят, — нахмурилась она. — А его можно будет есть?
— Я постараюсь, — рассмеялась открыто.
— Ты смеёшься, — заворожённо смотрела в камеру моя девочка.
— Да, — я растерялась. — И хочу ягод сама набрать.
— А мне нельзя?
— Я попробую, если мне понравится, будем с тобой ездить каждый год в лес.