— Нет! Нет, конечно...
— взгляд Егора уткнулся в деревянную, зализанную волнами
палубу. — Но надо как-то переделать... я ж девчонку
утопил. Я не хочу так...
— Я поняла, —
согласилась вдруг инскин. — Будете продолжать?
— Да, давай.
Где-то в небе закричала вдруг
чайка. Офицер ожил и с удивлением посмотрел
на капитана. Егор не успел спросить его о причине,
так как позади затопали сапоги боцмана.
— Капитан, сэр!
— Что еще, Хэйтон?
— Не пора ли достать
юнгу?
— Вы ей бросили канат?
— переспросил Егор.
— Мы ее привязали, — боцмана вдруг охватила
странная робость. — Решили, что вдруг вы передумаете.
Вы же не сказали утопить, просто бросить...
— Вытаскивайте, если
ее не сорвало штормом и акулы не сожрали
еще.
Егор повернулся к первому
офицеру.
— Откуда здесь чайка?
Наблюдателя на мачту! Паруса ставить!
Офицер сорвался с места,
с палубы донеслись окрики и команды. Егор вернулся
к молчаливому и невозмутимому рулевому.
— Каким курсом мы шли перед
штормом?
— Норд-норд-вест, капитан,
сэр!
— Вернись на этот курс!
Матросы у фальшборта тянули
из воды канат. Рядом стоял боцман. Вот он вытащили
из моря и подняли на мостик продрогшего юнгу.
— Куда его... ее...
— поправился боцман, обратившись к капитану.
— В мою каюту, — хмуро
распорядился Егор. — Бутылку рома туда и сухую одежду.
И передайте первому офицеру, пусть вернется
на мостик.
— Мичман
на гауптвахте, — решился напомнить боцман.
— Пусть до утра посидит,
остынет, завтра с ним разберусь...
Каюта за время ненастья
не пострадала. Какая-то мелочь рассыпалась по палубе,
но в целом все выглядело по-прежнему красиво, даже
богато, тяжелые портьеры, прикрывающие большие кормовые
окна-иллюминаторы, стол на резных выгнутых ножках,
у переборки большая кровать под балдахином.
Посреди каюты стояла
в натекающей с нее лужице замерзшая и стучащая
зубами юнга.
— Капитан, сэр!
— в дверь вошел корабельный кок. — Ром, закуски!
И ребята прислали сухую робу и штаны...
Кок скользнул взглядом по юнге
и хотел было что-то сказать, но осекся, заметив суровый
взгляд капитана.
— Вон! И до утра меня
не беспокоить! — Егор дождался, пока кок выйдет
и запер дверь на задвижку.
Юнга продолжала дрожать.
— К... ка... с... с... паси...
бо... — простучала она лязгавшими зубами.
Егор поднял с палубы
металлический стакан, налил в него из бутылки жидкость
с сивушным запахом, которую здесь почему-то считали ромом,
подошел к юнге.