Мишка тут же засучил рукава
своей клетчатой рубашки, я последовал его примеру.
— Сенька, бей левого, я правых
возьму, — шепнул друг.
Я кивнул. Вспомнились слова
тренера по боксу — "Серёга, ты не только силой бери, а хитростью.
Мозгами работай". Пришло время применить его науку. Первый, с
чётками, кинулся на меня. Я нырнул под его руку, как на тренировке,
и врезал коротким боковым в печень — он охнул, согнулся. Не теряя
времени, крутанулся и встретил второго, в майке, прямым в нос.
Хрустнуло смачно, кровища хлынула на его застиранную
"алкоголичку".
— Ах ты, гнида! — заорал
третий и попытался схватить меня за шиворот.
Я поднырнул, ушёл в сторону и,
развернувшись, провёл свой коронный приём — обманное движение
справа и тут же хук слева. Тренер Михалыч точно бы одобрил! Кулак
врезался точно в челюсть, и этот шпанюга покачнулся, а затем рухнул
на асфальт. Но первый, тот, что с чётками, уже очухался и снова
полез в драку. Я отскочил, пропустил его мимо себя, и когда он
пролетал рядом, добавил коленом по рёбрам. Он взвыл и рухнул на
колени.
— Сенька, берегись! — внезапно
крикнул Мишка.
Я обернулся — тот, что в
майке, заляпанной кровью, замахнулся на меня обрезком водопроводной
трубы. Еле успел увернуться — труба просвистела в сантиметре от
уха. Я присел и сделал подсечку — он грохнулся на спину, а труба
отлетела в сторону. Но если сейчас не добью, они опомнятся, и нам
крышка. Прыгнул на него и провёл серию коротких ударов в голову —
он обмяк. Первый с чётками пытался подняться, но я встретил его
апперкотом — кулак вошёл точно в подбородок, голова запрокинулась,
и он растянулся на асфальте.
Оглянулся на Мишку — тот
методично обрабатывал четвёртого, самого здорового. Мишка бил
редко, но сокрушительно. Один хороший удар, и его противник осел,
как мешок с картошкой.
В итоге мы стояли, тяжело
дыша, среди поверженных врагов. Костяшки пальцев саднило, рубашка
прилипла к спине. Вокруг — ни души, только серые панельные
пятиэтажки молчаливыми свидетелями обступили наш импровизированный
ринг. Где-то из окон доносилась "Маяковка" — радиостанция играла
что-то советское.
— Ну ты даёшь, Сенька! —
восхищённо выдохнул Мишка. — Здоровы ты кулаками
отработал!
Я улыбнулся, хотя губа уже
начинала опухать — видно, всё-таки зацепили меня.
— Пошли теперь в гастроном, а
то мать с ума сойдёт. И это... никому ни слова, понял? А то
распереживается ещё.