Вот он, звёздный час Юдина. Я
никогда ещё не видел столько счастья и восторга в его глазах и в
сотнях глаз, смотрящих на него. Ещё немного и его приподнимет над
сценой, впору бежать к нему и придержать, чтобы не стукнулся
головой об сводчатый кирпичный потолок.
— А ещё я хотел бы представить
вашему вниманию человека, давшего мне очень важный пинок в жизни, —
сказал вдруг Юдин. — Если бы не он и не его поддержка в трудную
минуту, ничего этого, к сожалению, не было бы. Саша, иди сюда!
Вот это ты бахнул, Илья! Я просто
рот открыл от неожиданности. Юдин отыскал меня глазами, что сложно
сделать с освещённой сцены, когда ищешь человека в тёмном зале. Он
пристально посмотрел на меня, улыбнулся и требовательно протянул
руку в мою сторону.
— Иди, иди, не стесняйся, — хмыкнул
он. — Стеснение не твой конёк.
Все находящиеся в зале теперь
смотрели на меня, отвертеться никак не получится. Я вздохнул,
покачал головой, вышел вперёд, запрыгнул на сцену и встал рядом с
другом.
— Вот, знакомьтесь, Александр
Петрович Склифосовский! — громко объявил он и поднял вверх мою
руку, как победителю на боксёрском ринге. — Хотя многие из вас и
так наверняка его знают, как лучшего лекаря Санкт-Петербурга!
— Илюха, не перегибай! — тихо сказал
я ему в ухо, а сам продолжал улыбаться и кивать машущим руками
фанатам Ильи.
— И ничего я не перегибаю! — помотал
головой Илья. — А кто поднимает медицину в Питере, я что ли?
— И ты в том числе, — кивнул я.
— А ещё, — продолжил он достаточно
громко, чтобы на него обратили внимание, — господин Склифосовский
скоро откроет у нас в городе медицинский университет и станет его
ректором!
Толпа взорвалась новой волной
восторженных возгласов. Ну это уж как-то совсем ни к чему, люди к
нему пришли, а не ко мне.
— Друзья, минуточку внимания! —
попытался я перекричать толпу, но она стала затихать только когда я
вытянул руки вверх, призывая к тишине. Очень вовремя вспомнил
творческий псевдоним Ильи, а то чуть не опростоволосился. — Илья
Каменев именно тот прекрасный человек, к которому вы сегодня
пришли, и именно он написал все эти замечательные стихотворения, я
не имею к этому никакого отношения, я даже рифму подбирать не умею.
А вот этот талантище может в стихах описать что угодно. Так что
слава Каменеву!
— Ура-а-а-а-а! — грянула толпа так,
что я боялся осыпания кирпичей с потолка.