Когда Тофер, узнав всё это, вернулся домой, Ка ждала его в передней.
– Ты была в Ришмоне, Ка? – спросил её Тофер. – Ты была у короля?
В ответ она, как обычно, провела его на кухню, к своей миске.
Позже, зарываясь лицом в её мягкую шерсть, он снова задал ей этот вопрос, но она снова ничего не ответила.
Ка была с ним в среду, четверг и пятницу, последний день четверти – и последний день в школе Сент-Сэйвиор для Тофера и Элли. Элли немного грустила по этому поводу, но и радовалась тому, что в сентябре они пойдут в новую школу. А у Тофера голова была забита другим.
Пока, однако же, всё шло хорошо. В основном Ка спала, и, как правило, у него на кровати. Вытягиваясь рядышком с ней в пятницу вечером, он сказал:
– Всё-таки хотелось бы, чтобы ты больше со мной разговаривала, Ка. – Разговаривала она в очень редких случаях. – Я бы хотел знать, собираешься ли ты снова отправиться в путешествие во времени.
Кошка всё не отвечала. Мальчик погладил её по шее, которая уже – довольно быстро – зажила. Шерсть отрастала ровно такая же, как была: тёмная с белыми пятнами у затылка и почти золотая спереди, под подбородком; только пока она была короткая, как бархат, и переливалась бархатным же блеском.
В субботу к ним в гости приехала доктор Карстэаз. Тофер удивился, когда отец объявил об этом, ведь он думал, что больше её не увидит. Но Кембридж, куда она переехала, вообще-то был не так уж и далеко. Она приехала на поезде, и отец решил встретить её на вокзале и взял сына с собой. Они все вместе зашли поесть во французское кафе в Хайгейте, в районе станции. Было жарко, и они сели за столиком, стоявшим снаружи и накрытым скатертью в красно-белую клетку. Тофер ел омлет с картошкой и пил колу. Взрослые выбрали стейк и красное вино. Они много говорили между собой, но Тофер, дождавшись минутной паузы, ввернул свой вопрос к доктору про эксперименты над животными. Улыбка моментально сошла с отцовского лица. Уже стало казаться, что сейчас он попросит Тофера закрыть рот, но доктор Карстэаз нисколько не смутилась. Она сказала, что раньше такие эксперименты проводила: подсаживала раковые клетки белым мышам, чтобы узнать, что заставляет раковую опухоль расти – потому что, по её мнению, это важно знать. Тофер сказал, что, по его мнению, использовать мышей – жестоко. Она сказала, что рак – это само по себе жестоко и к тому же кошки с мышами обращаются куда жёстче, чем она. Как будто в подтверждение её слов, придя домой, они обнаружили у себя на пороге обезглавленную мышку. Но это сделала не Ка – та всё ещё сидела взаперти дома. Кошка встретила их, растянувшись на холодном кухонном полу, и заметно оживилась, когда доктор Карстэаз дала ей кусочки стейка, захваченные с собой из ресторана. Потом доктор сделала кофе, а отец поставил музыку – кое-что из концерта для виолончели, то, что так любила мама.