- Постараюсь быстро! – скептически проговорила, задирая платье, чтобы залезть.
Только это была бы не я, если бы у меня все пошло по плану!
Перина оказалась очень сказочной, не отставала от своих предшественниц: скатерти и метлы! В голове родилась мысль: «Это все специально, чтобы никто не смог справится! Сказки врут! Никакой Морозко не щедрый! Жлоб, который заведомо задания дает такие, что не справится». В этих думах попыталась слезть. Но какой там. Я каталась на перине, как будто я на большом желейном десерте. Пыталась встать на ноги – не получилось, скатиться хотела, перекатываясь боком, тоже не получилось. Я металась по этой кровати так, что устала как после четырех пар физкультуры подряд. Услышав голос Морозко, обрадовалась. Появилась надежда на спасение. Только вот про вид свой неподобающий я и забыла.
Морозко
То, что Ульяна не самая хозяйственная представительница людского мира, я и так понял. Но то, что девушка, взрослая барышня, не сможет справиться с элементарным заданием, не подозревал. Даже маленькие девочки соображали, что надо за край дернуть, она и взлетит. И чем больше дергать, тем больше взлетать будет. А так как они и не весит почти ничего, то и младенец справится! А тут… «И как она залезла-то туда», — родилась мысль, но долго ее обдумывать не смог.
- Ты чего встал как вкопанный? – недовольно произнесла девушка.
Вид у Ульяны был очень смешной. Ее светлые, длинные волосы были всклокочены. Девушка не догадалась собрать их в косу и теперь выглядела не лучше, чем Ядвига, когда она обращается в сказочный персонаж. Щеки раскраснелись, глаза злые, вот самая настоящая Ядвига, только не рыжая. Прижал посохом перину с одного края, девушка и покатилась как со снежной горы, прямо ко мне в руки. Только и успел посох бросить и поймать ее.
- Ай! – всхлипнула она мне в лицо.
От теплого дыхания пробежали странные мурашки. Нега распространилась по телу. Руки сами сжались, теснее прижимая Ульяну ко мне. Корень силы встал. Как никогда не вставал на Ядвигу. «Странно все это. Странно и неправильно.», — промелькнула мысль. А сам вглядывался в раскрасневшееся лицо, по которому катились первые слезы. Когда плакали при мне девочки, ощущения были другие. Ядвига вообще не плачет. Баба – кремень. А тут, стою, прижимаю ее к себе, в лицо ее красивое смотрю, любуюсь. Сердце сжимается. И смешно от ее поступков, и зло берет, что задания не выполнила, чтобы побыстрее спровадить, и отпускать не хочется. А корень силы вообще на непотребства толкает.