***
– Петр Тихонович?
– Добрый день, Элина Константиновна. Простите, что без предупреждения. Но вскрылись новые обстоятельства, и я бы хотел их с вами обсудить.
– Да-да, конечно, – растерянно отозвалась она, отступая вглубь прихожей. – Проходите. И можете не разуваться – я все равно собиралась мыть полы.
– Хорошо, – согласился Петр. Разуваться он и в самом деле не стал. А вот наспех задвинутые вдовой под полочку для обуви кроссовки заметил. Может, это, конечно, обувь покойного профессора Конищева. Но тогда за ним водилась тяга к молодежному стилю. А модель, между прочим, явно мужская. Как и размер. Любопытно.
– Элина Константиновна, – они устроились в гостиной за большим круглым столом, крытым темно-зеленой бархатной скатертью. – С моей стороны не будет большой наглостью попросить у вас чашечку кофе?
– Будет.
Ну, надо же. Элина Конищева – дама злопамятная. Или просто памятливая. И его расспросы про брак с Конищевым не забыла. Или просто хочет как можно скорее от Петра отделаться. Тоже вариант, кстати.
– А я вам, между прочим, при нашей последней встрече предлагал и чай, и кофе.
– Я отказалась.
– А я не откажусь.
Она некоторое время смотрела на него молча. Сейчас, без косметики, в трикотажных штанах и футболке, она снова выглядела девчонкой. Только хвостик не крысиный, а вполне себе… песцовый.
– Хорошо, – она резко встала. – Только скажите мне... меня мучает любопытство… Вы в курсе, какой у вас ценный старинный подстаканник? Я у вас в кабинете видела. Чеканка изумительная.
– В курсе, – спокойно ответил Петр. – Семейная реликвия.
– А как?..
– А давайте я вам за кофе расскажу?
– Хорошо, – снова со вздохом согласилась она. – Но могу предложить только растворимый.
– Я согласен.
– Сахар, молоко?
– В растворимый можно молоко. А сахара не надо.
Она кивнула и вышла – надо полагать, на кухню.
А Евгений Поварницын у нас, надо полагать, отсиживается в спальне. Или в кабинете. Ну-ка, проверим, как хорошо Петр запомнил расположение комнат.
Петр привычно повел плечами, прежде чем проверить и расстегнуть кобуру. Конечно, этот Поварницын на вид задрот задротом, но поговорка «Береженого бог бережет, а небреженого конвой стережет» до сих пор не потеряла в их среде своей актуальности.
Итак, для начала проверим профессорский кабинет.
***
Предположение оказалось верным. А само явление Петра на пороге кабинета для сына Конищева стало и вовсе большой неожиданностью. Петр умел двигаться бесшумно. «Ну как у вас это получается, Петр Тихонович!» – регулярно страдал на эту тему Арсений. – «Я в два раза легче вас – но меня всегда слышно. А вас – нет! Что за подкрадули у вас волшебные?!» Петр на эти стенания помощника внимания не обращал.