– Ну?!
– Подождем результатов экспертизы… – нарочито медленно проговорил Макаров, убирая пакет в алюминиевый чемоданчик.
– Да скажи хоть, что там!
– А то ты не видел.
– Не видел! Ты же сказал не лезть под руку!
– Ладно, – смилостивился Макаров. – Волос там. Явно человеческий.
– Седой? – Петр мгновенно вспомнил наружность покойного профессора.
– Нет, не седой. Какой-то темный.
– Прямо черный? Принадлежит брюнету? Или темно-русый?
– Слушай, отстань ты от меня! – снова закипел Макаров. – Просто темный. Черный или темно-русый – это я тебе сказать не могу. Не седой, не светлый и не рыжий, – Макаров ехидно кивнул на шевелюру Петра. – Остальное – при экспертизе.
– Генную экспертизу сможем сделать?
– На предмет?
– На предмет установления степени родства.
– Ишь, какой хитрый. Ну, давай второй образец, там посмотрим.
– Дам.
– Иконы изымать будем, Тихоныч?
– А что нам это даст?
– Ничего, – пожал плечами Макаров. – Все, что мне надо, я с них снял. Ну, мало ли. Для определения ценности.
– Так не пропали же, – ответно пожал плечами Петр. – Лежат в сейфе – и пусть лежат. Мне только этой головной боли не хватает – чужих особо ценных икон. На хрен.
Макаров хмыкнул и окликнул своего коллегу, который у другого шкафа с любопытством разглядывал коллекцию бронзовых статуэток.
– Поехали! Тихий, ты с нами?
– Петр Тихонович, я бы хотела с вами кое-что обсудить, – раздался от двери негромкий голос хозяйки квартиры.
– Езжайте. Я пока задержусь здесь.
***
– Я испекла пирог.
– Вишневый?
– Нет, – она слегка растерянно моргнула. – Морковный.
– Морковный? – Петр демонстративно изобразил в голосе разочарование.
– С апельсиновой глазурью.
– Ну, если с апельсиновой глазурью – тогда годится. Давайте свой пирог.
Они молча ели пирог. И в самом деле, вкусный. Какое-то это было странное молчание. Петр сидел за столом напротив женщины, убийство мужа которой он расследовал. Да, у нее алиби. Но все же… Все же есть нюансы, как говорится. И вариант опосредованного участия ее в преступлении исключать нельзя. Хотя Петр в него не верил. Нет, это был даже не вопрос веры. Некоторые вещи он чувствовал абсолютно точно. Обличая вслух это чувство вместо привычного ему внутреннего «жопой чую» в более цивилизованное, произносимое вслух «спинном мозгом ощущаю». Арсений над этой формулировкой неизменно ржал, но так же неизменно доверял. Ибо спинной мозг Петра Тихого ни разу не подводил. Элина Конищева не имеет никакого отношения к убийству своего мужа. Но это же не повод сидеть с ней за столом и с полным ощущением того, что ничего такого сверхординарного не происходит, пить чай с пирогом. Морковным в апельсиновой глазури. Вкусный, между прочим, оказался пирог.