Рей, который проспал всю дорогу, открыл глаза и снова зажмурился от дневного света.
– Уже приехали? – спросил полушёпотом.
– Да, мы в Охотке.
– Как хоть зовут-то бедняжку? – спросила баба Люба, помогавшая мне толкать груз.
– Рейнард, – ответила я.
– У-у-у... Имя-то почти королевское.
– Кто это? – теперь уже Рей обратился ко мне по-английски.
– Это друг. Бабушка Люба – соседка, которая будет нам помогать. Мы пообедаем у неё.
– Я хочу в туалет. Не могу больше терпеть... – признался мой подопечный. Пришлось снимать его с койки и вести в туалет.
Каталку решено было оставить на улице, всё равно потом катить её к нам в дом.
– Это что? – выпучил он глаза, зайдя в пристройку и увидев круглую дырку в досках.
– Туалет, – я положила ему сидушку и помогла сесть.
– Как можно лечиться в таких условиях? Я же себе всё отморожу!
– Скоро ты закалишься и привыкнешь.
– Здесь такой смрад, что меня сейчас вывернет... – пожаловался он, но делать нечего: пришлось справлять нужду где положено.
– Туалет – не место для долгого сидения. Ты закончил?
– Да, – скривил он лицо. – Надеюсь, в твоём доме есть настоящий унитаз.
«Надейся», – пожала плечами я. Не говорить же ему, что в моей избушке даже лампочки в туалете нет, и приходится подсвечивать себе фонариком. А ещё мыши очень любят подворовывать у меня туалетную бумагу, если её не подвесить на проволоку к потолку. Впрочем, о чём это я? Как раз-таки этого предмета обихода у нас нет, потому что я не сходила в магазин. Так что воровать мышам нечего.
Выживание в экстремальных условиях – наше всё!
***
Щи из пиалы Рей выпил, как чай, и уставился на бабу Любу голодным умоляющим взглядом.
– Чаво, милок, добавки?
Мой голодающий подопечный, не разобрав слов соседки, активно закивал.
– Налейте ему пустого бульона. Его желудок пока не в состоянии переварить много еды.
– Да знаю я, знаю. Больно уж тощ парень. В чём и душа держится?
Рей, увидев, что ему вернули пиалу с одним бульоном без гущи, обиженно на меня посмотрел. Ух, сколько было эмоций в этом взгляде, сколько немых обещаний грядущих проблем!
Раз – и пиала опустела, на этот раз окончательно.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась у него.
– Униженно, – и покосился на картофельный пирог, ожидающий своего часа на печи.
Выпечка болезному не положена, поэтому я планировала заточить кусок пирога, когда Рей уснёт после обеда. Увы, он заметил угощение и положил на него глаз.